Известно, что в Уголовно-процессуальном кодексе мало оснований для того, чтобы сделать процесс закрытым: это рассмотрение дел о государственной или иной, охраняемой законом тайне, о преступлениях несовершеннолетних, преступлениях против половой неприкосновенности и если того требует безопасность участников судебного разбирательства и их близких.
Но на Ставрополье суды закрывают – сплошь и рядом. Причем именно те процессы, что получили общественный резонанс и могли бы, в случае гласности, стать мощной профилактической мерой, влияющей на правовое сознание. Независимая «Открытая газета» в последнем номере проанализировала, какие именно процессы, вопреки УПК, стали закрытыми.
Это процессы о банде Попова, отметившейся десятками заказных убийств и покушениями на убийства в Кавказских Минеральных водах. Убивали политиков, бизнесменов, преступных авторитетов. Новости о каждом таком убийстве сотрясали весь край, возмущали население. И вот дела по таким процессам объявляются закрытыми. Никто никаких государственных тайн в процессах не раскрывал. Никаких секретов не озвучивалось. Никаких изнасилований не рассматривалось. Несовершеннолетних участников в процессах тоже не было. И хотя преступники были пойманы и наказаны, получили пожизненные сроки, а сам главарь пожизненное наказание дважды, у многих ставропольцев до сих пор осталось впечатление, что остались и не пойманные бандиты, и не прозвучавшие имена заказчиков.
Закрытость процесса порождает слухи, подозрение в недобросовестности судьи, в его заинтересованности при рассмотрении дела.
Еще одно преступление. В 2011 году сын председателя Предгорного районного суда Анатолий Железняков в кафе расстрелял из травматического пистолета трех посетителей и сбежал с места преступления. Один из пострадавших лишился глаза. Однако краевая судебно-медицинская экспертиза вынесла заключение: глаз утрачен не в результате выстрела, а в результате удара тупым твердым предметом, а сам стрелок, мол, получил черепно-мозговую травму. Да такую, что вынужден был лечь в больницу (правда, это не по мешало ему отправиться на своей машине в Ставрополь и собственноручно написать там рапорт об увольнении по собственному желанию).
Журналистка «Открытой газеты» Елена Суслова навестила стрелка в больнице и даже сфотографировала его, якобы «жестоко избитого», на больничной койке. Но когда на суде увидела стрелка, (напоминаем, сына судьи), то с изумлением увидела, что это совсем не тот человек, что лежал на больничной койке под фамилией Железняков! По просьбе адвокатов потерпевших от стрелка, журналистка решила стать свидетелем преступной подмены, которая бы все расставила по своим местам. Но ее из зала выпроводили, поскольку непосредственным свидетелем преступления в кафе она не была.
Обвинительное заключение было вынесено в отношении раненых посетителей кафе, один из которых остался без глаза, суд длится почти год. Процесс объявили закрытым на первом же заседании, якобы на основании заключения судмедэкспертизы о состоянии здоровья Анатолия Железнякова. На самом деле, уверена общественность, процесс сделали закрытым, чтобы оградить от публичности судью – Железнякова-старшего, которому предстояло в тот период пройти процедуру переназначения на должность председателя Предгорного районного суда. Сам же недостойный отпрыск, после того, как его узнала (вернее, не узнала) журналистка, в суд больше не являлся, а судебные заседания регулярно переносятся…
Еще одно резонансное дело: убийство Маши Губаревой, жительницы станицы Ессентукской в 2011 году. Только благодаря ее родителям, которые не поверили результатам официальной судебно-медицинской экспертизы (мол, умерла от переохлаждения), а потом настояли и на эксгумации, подтвердившей насильственную смерть Маши, делу дали ход. Обвинительное заключение по убийству Маши Губаревой было вынесено в отношении ее бывшего приятеля, родственника членов местной влиятельной семьи. Его, официально объявленного в международный розыск, долгое время никто не искал. Судебный процесс начался в конце 2014 года, спустя почти 4 года после убийства!
На судебном процессе родственники подсудимого выкрикивали оскорбления в адрес убитой девочки, и судья Предгорного районного суда Дмитрий Поливанов при этом и ухом не вел, не вызывал приставов, чтобы утихомирить негодяев, не удалял их из зала суда. Поощренная безнаказанностью родня обвиняемого после окончания заседания набросилась на маму убитой девушки. И судебный процесс со следующего заседания закрыли по просьбе прокурора, — якобы в целях безопасности свидетелей. Да нет, убеждены журналисты, не попавшие на процесс, закрыли для того, чтобы в пустом от слушателей зале некому было удивляться, почему судья не выделил из материалов рассматриваемого дела фальшивые судебно-медицинские экспертизы и не вынес по ним частного определения, инициируя возбуждение уголовного дела в отношении «экспертов».
Подозрительное многоразовое совпадение: именно те слушания объявляются закрытыми, где фигурируют или могут прозвучать имена высокопоставленных должностных лиц или лица с деньгами и связями.
Ольга Васильева
Дайджест Фонда защиты гласности № 696-697от 24.02.2015 г.
