Бабушка моя, когда я в детстве фыркала, что того не люблю, этого не люблю и третьего тоже не люблю, кротко говорила: «Любить – не люби, почаще взглядывай». Всю дорогу вспоминаю это бабушкино «почаще взглядывай», как только слышу, что кто-то страсть как не любит волонтёров и вообще – всякую благотворительность.
Мне рассказывали, что в некоторых семьях живёт такое Жуткое Чудовище, которое хватает всех членов семьи за глотку и шипит: “Слышишь, ты будешь, будешь смотреть Первый канал и “Россию-1”!
Какие они удивительные, эти новые тренды. Кажется, уже всё, что можно было придумать, придумано, ан нет, стоит тебе расслабиться, возникает очередной этический уродец, который ловит тебя в капкан.
«Ещё хочу сообщить вам — дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской общности и согласия.
Идём себе по пескам и ни о чём не вздыхаем, кроме как об вас, единственная и незабвенная Катерина Матвеевна. Так что, вам зазря убиваться не советуем — напрасное это занятие». («Белое солнце пустыни», 1970 г.)
Общеизвестно, что миром правят обаятельные близорукие гномы, в чьих толстых блокнотах, которыми гномы пользуются по старинке, повинуясь традиции, поминутно расписана судьба каждого из нас.
«Вся власть воображению!» — гласит одно из граффити времён студенческих беспорядков 68-го года во Франции. В последнее время я то и дело думаю о тех событиях и прикидываю, кто из моих университетских знакомых тянет на Сартра и Фуко? А ещё интересно, хотя бы в своём воображении студенты нашего госуниверситета видели себя и своих преподов на баррикадах?
Теперь формулировать разные мысли принято не просто словами, а оборотами в духе спортивных комментаторов. Вот прежде говорили, если кто-то сел в калошу: «Он испортил репутацию». А теперь говорят: «Он понёс репутационные потери». Ну что ж, понёс так понёс, на днях и я тоже понесла репутационные потери, и немалые.
Что, — спросила меня одна ядовитая знакомая, — небось назовёшь свою заметку про Стену на площади Славы «Над пропастью во лжи», страстная поклонница Джерома Дэвида Сэлинджера? Нет уж, дудки, — возразила я. — Не стану я пятнать Сэлинджера, перефразируя название любимой книжки ради красного словца. Не стоит этого ни одна стена на свете. К тому же какая тут ложь? Ни капли лжи в этой истории со стеной нет. Всё — правда, правда и ничего, кроме правды.
Лев Григорьевич Кочедыков, один из старейших преподавателей кафедры русского языка Самарского государственного университета, в мае отмечает своё 85-летие.