Разрешите представиться: я – тот самый Только Ленивый, который ещё не прошёлся по неожиданному реприманду с «Алексеем Гагариным», и потому теперь я буду краткой, как никогда.
Мне просто хотелось посмотреть, что будет. Такой наивный исследовательский интерес, и вот я посмотрела. Наблюдая за ходом развития событий, не раз и не два вспомнила шварцевское «мы все учились, но почему ты стал первым учеником?» Нет, в самом деле, очень интересно – вне зависимости от взаимных болей и обид – как легко извернулись коллективные авторы ляпсуса, люди все ещё очень молодые и позиционирующие себя как никем не ангажированные деятели культуры. А самое главное – какой мощной была их контраргументация. Каким уважением к той самой публике, для которой они старались, дышали их гневные отповеди. Мы же, с негодованием сказали они, делаем эту вашу провинциальную Самару-гнилушку европейским городом. Мы проводим многолюднейший Волгафест, привлекаем зарубежных гостей, обольщаем инвесторов, украшаем вашу тусклую филистерскую жизнь, а вы, мелочные существа, жалкие, ничтожные личности, прикопались к какой-то невинной опечатке. Кто он вообще такой, этот ваш Юрий Гагарин, чтобы мы, привлекатели гостей и обольстители инвесторов, придавали значение его имени? Вы бы ещё Владимира Мономаха вспомнили!
Мы, жалкие, ничтожные личности, устыдились, стушевались и заткнулись: в самом деле. Люди ночей не спали, вымотались, как черти, лишь бы нас, тихо загнивающих в провинциальном болоте захолустного городишка, встряхнуть хотя бы немножечко, показать нам, какая она, настоящая культурная жизнь. Подумаешь, Алексей Гагарин. Вот если бы они Пушкина назвали Михал Юрьевичем, тогда да. А так – ничего особенного, мы потерпим.
Спасибо вам, друзья, вы нас действительно очень порадовали, Волгафест удался на славу, движуха в эти дни царила на набережной весьма выразительная. Я там тоже была, мёд-пиво не пила, но кое-что заметить – заметила. Например, что без тысячи подсказок со стороны полиции – очень любезной, не могу не отметить, – разобраться, что где происходит, было практически невозможно. Куда идти, даже имея определённую цель, мог понять только человек, имеющий прямую причастность к организации Волгафеста, всем остальным оставалось двигаться наощупь, да и ладно, не велика беда, набережная на то и набережная, чтобы по ней гулять. Как человек, включённый в программу фестиваля, могу поделиться ощущениями: было приятно поболтать с друзьями, которые ради меня пришли на книжную площадку, вот только моя персональная роль просителя неизвестно чего – читатели, покупайте мою книжку? люди, смотрите, как я для вас принарядилась? мальчики и девочки, сделайте со мной селфи, я тут присутствую как самарский писатель, коим не являюсь? – моя роль показалась мне несколько странной, спасибо, что интеллигентная Гаянэ Апетян, представитель торговой сети «Метида», как могла, сгладила это ощущение.
Свой личный ступор от словосочетания «Алексей Гагарин» описывать в красках не стану, я в нём не одинока, все, кто это видел, испытали одновременно приступ истерического смеха и глубокой – не поверите, но прямо-таки глубочайшей – неловкости, и вот это самое интересное: неловко было, господа устроители фестиваля, не за вас, а за себя. Представляете? Мне, которая пришла к вам в гости, было стыдно, а вам – нет. Вы сказали, что я и остальные, такие же, как я, которые посмели что-то пикнуть, придираются к людям, положившим на это действо своё свободное время (в подробности я не вникала, но насчёт свободного времени имею сомнения: если весь фестиваль – сплошная благотворительность со стороны устроителей, то, конечно, низкий им поклон, но... словом, сомневаюсь, простите).
Так что теперь, свалив всё с больной головы (со своей, организаторской) на здоровую (на нашу, зрительскую, посмевшую заметить то, чего не заметить было категорически невозможно, потому что «Юрий Гагарин», выражаясь современным языком – это даже не символ космической эпохи, а мем, единый и неделимый), – теперь вы можете позволять себе всё, что угодно. Называть Пушкина Лермонтовым, чёрное – белым, а себя – провозвестниками новой эры. Флаг вам в руки.
Екатерина Спиваковская
