В свои 85 лет Анна Ивановна Ляшева живая и активная женщина, и по ней не скажешь, что она прожила очень трудную жизнь.

Ей было 14 лет, когда в ее деревню на Брянщине пришли немцы. Анна поддерживала связь партизан с подпольем, относила в условленное место записки. Потом ее кто-то выдал, был арест, долгая дорога до Германии, концлагерь.

- В концлагере были только девочки от 13 до 15 лет. Мы грузили какие-то ящики в вагоны, а рядом располагался концлагерь для наших военнопленных. Они работали на заводе, производящем мины, и иногда они передавали нам самодельные, небольшие, плоские мины. Девчонки прятали их между ящиками, и где-то по пути происходил взрыв. Мы узнавали об этом уже по тому, как потом начинали свирепствовать немцы. Многих били, особенно жестокой была немка, комендант лагеря, провинившихся голыми запирала в холодный карцер. А уж кровь сдавали – чуть не каждый день! Шрамы на руках до сих пор остались. Многие девчонки из-за этого умерли.

Два года четыре месяца я находилась в таком аду. Освободили нас англичане, потом передали нашим. Полгода проверяли всех в особом отделе, затем отправили на родину. До Брянска довезли, а там как хотите. Шли пешком до родной деревни 36 километров, без верхней одежды, в летней обуви, а была уже поздняя осень. На родине нас встретили ужасно. Поставили на учет, полгода без права выезда, каждый день отмечаться в милиции. Все почему-то обзывали нас, прошедших концлагерь, немецкими подстилками. Господи, я, когда меня освободили, весила 30 кг! Потом на нас, концлагерных, просто начали пахать землю. Запрягали человек по шесть, и мы тащили плуг.

Из-за этого клейма – концлагерь, - Анна Ивановна долго была ущемлена во всех правах. Даже после женитьбы и смены фамилии ее не брали на оборонные заводы Чапаевска, именно сюда она переехала с мужем. А потом грянула еще одна беда – муж погиб под колесами поезда. В тридцать лет Анна Ивановна - вдова, да с четырьмя детьми на руках. Иногда в семье просто не было ничего поесть, но она, работая штукатуром-маляром, сумела поднять и дать образование всем четверым своим детям. Сейчас у нее уже семь внуков и десять правнуков. Хорошая, дружная семья. Анна Ивановна часто ходит по школам, рассказывает молодым людям, что такое война и что такое фашизм. Вот только Анна Ивановна Ляшева снова чувствует себя чужой среди своих.

Несколько лет назад им всем, малолетним жертвам концлагерей, сказали, что их приравняли к ветеранам войны, а значит, полагается Анне Ивановне личное жилье. Сейчас она живет в общежитии, что раньше называлось домом ветеранов, в однокомнатной, маленькой квартире. Среди хранимых ей вещей есть медали, коими Анну Ивановну наградило государство. Такие, как «Ветеран труда», юбилейные медали, а есть и совсем редкая – «Непокоренные». Эту медаль дают только узникам фашизма. А еще она хранит кипу бумаг, из администрации города Чапаевска, где ей подробно и профессионально рассказывают о том, почему она не может быть по своему статусу приравненной к ветеранам Великой Отечественной войны, а значит, и не может претендовать на отдельное жилье. Последней из этих бумаг было извещение о том, что Анна Ивановна Ляшева снимается с очереди на получение квартиры. Пересказывать все доводы чиновников просто противно. Хотя бы потому, что никто из них не пережил даже малой доли ее бед и страданий.

Их осталось в области двое — Анна Ивановна Ляшева из Чапаевска и Михаил Иванович Савицкий, живущий в селе Ширяево, — малолетних узников фашистских лагерей, которые стараниями самарских чиновников разных мастей не могут получить положеное им по закону жилье.

Николай Берестов