Подозрительные детали одного уголовного дела о драке со смертельным исходом

Эта история касается нескольких вполне обыкновенных молодых людей из Промышленного района Самары. «Реальных пацанов» в каком-то роде. Которые однажды повздорили. Изложим сначала внешнюю канву событий, чтобы потом легче было видеть логические нестыковки в действиях правоохранителей.

Началось все с пустяка. 17-летний Виктор Тимофеев (1994 г.р.), студент первого курса спортивного факультета ПГСГА, зимой 2011 года в магазине поссорился со своей шапочной знакомой Светланой Гоношилиной. Та, пребывая после ссоры в глубокой обиде, позвала своих друзей, которые попытались «объяснять» Тимофееву, как он не прав. Но вроде бы признали, что не права была все же Светлана, и отстали от Тимофеева. У Светланы же был молодой человек Дмитрий Малышев, служивший в ту пору в армии. Она пожаловалась ему на нехорошего Тимофеева, и он живо заинтересовался: вернувшись из армии летом 2012 года, стал искать Тимофеева. Затем при встрече потребовал извинений перед Светланой. (Кстати, сам по себе не затухающий интерес молодого человека к инциденту свидетельствует о многом — в частности, о глубине духовного мира Малышева, который в течение полугода, а то и больше, вынашивал идею, как заставить «обидчика» извиниться перед своей девушкой). Тимофеев извиняться отказался, сославшись на то, что Светлана сама повела себя в конфликте неправильно.

По рассказанному уже заметно, что Тимофеев не искал встреч со Светланой, ее молодым человеком Малышевым и их окружением — у него был свой круг общения, вполне его устраивавший. А вот Малышев с упорством, достойным лучшего применения, считал, что «разборка» еще не окончена и требует каких-то продолжений.

В результате 23 августа 2012 года Малышев несколько раз звонил Тимофееву по телефону, чтобы вызвать на встречу для продолжения разбирательства. Сначала не дозванивался, потом все же Тимофеев ответил на звонок, и они договорились встретиться вечером на детской площадке у магазина «Колобок» на проспекте Кирова.

Тимофеев приехал на встречу один. С Дмитрием Малышевым (1991 г.р.) были друзья — Максим Демин (1991 г.р.), Александр Никипелов (1990 г.р.) и Александр Тимашев (1991 г.р.). Виктор Тимофеев утверждает, что был еще один, незнакомый ему молодой человек. Таким образом, четверо или пятеро молодых людей собрались для того, чтобы «провести беседу» с одним. Тут надо отметить, что почти все собравшиеся серьезно занимались боксом, борьбой и рукопашным боем. И Тимофеев тоже учился в вузе на тренера по боксу.

Со вступительными словами или без (Тимофеев, например, утверждает, что он протянул руку Малышеву, чтобы поздороваться, а в ответ сразу получил несколько ударов в лицо), началась драка.

Малышев и его друзья (которые, кроме Тимашева, как выяснилось, были в подпитии) утверждают, что дрались только Тимофеев и Малышев. Да и то - не дрались, а схватили друг друга за грудки и переругивались. Хорошо, не царапались и не рвали друг другу волосы. Два вполне профессиональных рукопашника. А остальные молодые люди, якобы, только наблюдали эту невинную забаву. Потом Никипелов, сидевший рядом на лавочке, встал и пошел, якобы, разнимать Малышева и Тимофеева. И, якобы, получил от Тимофеева удар ножом, пришедшийся на внутреннюю поверхность правого бедра. Удар повредил вену и артерию, Никипелов стал истекать кровью, приятели доставили его в больницу, но там он скончался.

Версия Тимофеева выглядит по-другому. Он приехал на встречу около половины одиннадцатого вечера. Протянул руку Малышеву чтобы поздороваться, но сразу получил удары в лицо. Ударил в ответ. К потасовке тут же присоединились Демин, Никипелов и еще один, неизвестный ему молодой человек. Тимофеева опрокинули на землю и избивали. В какой-то момент крикнули: «Добивай его!» и он увидел в чьей-то руке нож. Чтобы не получить удар, обеими руками сильно ударил по руке с ножом, в результате чего державший нож, видимо, и нанес себе порез ноги. Как позже понял Тимофеев, это был Никипелов. После того, как пролилась кровь, драка прекратилась, и друзья потащили Никипелова в машину, чтобы отвезти в больницу.

Тимофеев поднялся и отправился домой. Рассказал о произошедшем отцу, после чего они вдвоем обратились в полицию с заявлением об избиении Тимофеева Малышевым и его друзьями. Вернувшись домой, Тимофеев почувствовал себя хуже - головокружение, тошнота, рвота. Вызвали скорую, которая доставила его в больницу им. Семашко. Там поставили диагноз: ушибы мягких тканей головы, ребер. Подозрение на сотрясение мозга сняли, оказали медикаментозную помощь, после чего Тимофеев почувствовал себя лучше. Но тут в больницу явились сотрудники из отделения №2 по Самаре (заявление об избиении подано в пункт полиции №10 ОП №1) и задержали Тимофеева.

На этом пока остановимся. И попытаемся логически осмыслить изложенные сторонами версии происшествия. Малышев и компания утверждают, что никакого намерения бить Тимофеева у них не было, да и вообще — не били они его. Просто он бурно ссорился с Малышевым, Никипелов пытался разнять — и все. В таком случае вопрос: почему Малышев явился на встречу (инициированную им, а не Тимофеевым) с несколькими друзьями. Если Малышев хотел разобраться с Тимофеевым, пусть даже по-мужски набить ему морду за девушку - то это полагается делать один на один, а не стаей. Тем более, Малышев старше Тимофеева, опытнее — тоже занимался боксом в спортивной секции. Никипелов — учился на тренера по боксу в пединституте. Тимашев — занимался боевым самбо.

Сам тип «разборки», который предпочел Малышев, вызывает некоторое смущение. Тимофеев же, который совсем не жаждал продолжать эти разбирательства, все же явился для разговора — и один, без «силовой поддержки». Очевидно, действительно хотел просто объясниться с Малышевым. Далее. Малышев и Тимофеев стоят сцепившись (по другой версии — уже обмениваются ударами), а подвыпившие друзья Малышева якобы бросаются разнимать их, а не помогать своему приятелю? Ну, ладно, допустим, что поддатые молодые спортсмены действительно настолько миролюбивы.

Если Никипелов пошел разнимать ссорящихся еще в тот момент, когда не дошло даже до драки, с чего бы Тимофееву применять нож, если он был у него? И с чего бы ему бить Никипелова, мирно бредущего разнимать их с Малышевым? А не Малышева, с которым он в тот момент сцепился?

То есть ситуация выглядит не слишком однозначной, особенно учитывая отсутствие главной улики — ножа, который так и не найден.

Тут стоить напомнить, что есть в УК РФ такая статья 37 - «Необходимая оборона». Где говорится: «1. Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, ... если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия».

Но уже 24 августа, буквально в считанные часы после задержания Тимофеева, почему-то заводится уголовное дело именно против него по ч. 4 статьи 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего». Первоначально рапорт об обнаружении признаков преступления по ч.4 ст. 111 УК РФ подал дежурный следователь СУ СК РФ по Промышленному району Д. Сусанов. Он же попросил провести проверку в порядке ст. 144-145 УПК РФ, которая была поручена следователю Загумённову. Может быть, в ходе проверки появились какие-то чрезвычайно веские основания подозревать сразу столь тяжелую статью УК? Или какие-то важные дополнительные данные, улики, не оставляющие сомнений в виновности именно Тимофеева?

Нет. В качестве оснований для возбуждения уголовного дела (уже в днем 24 августа) в рапорте следователя Загумённова указан лишь протокол осмотра трупа Никипелова с ранением на внутренней поверхности правого бедра. Между тем, согласно статье 140 УПК РФ, «основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления». Ни от чего скончался Никипелов, сам ли он поранил себя, произошел ли несчастный случай, было ли умышленным нанесение ему ранения - ничего этого следователь Загумённов не выяснил. Но, тем не менее, «признаки преступления» легко усмотрел. И не просто усмотрел какое-то преступление, а очень конкретное — и статью УК указал, и часть.

Дальше Загумённов своим постановлением возбуждает уголовное дело по ч.4 ст. 111 УК РФ со следующей мотивировкой: «Согласно выписке из ГУЗ «СОБСМЭ» установлена причина смерти Никипелова А.Ю. - колото-резаное ранение правого бедра с повреждением бедренных артерий и вены. Принимая во внимание, что имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ (какие данные? где следователь их приводит? - Авт.)... постановил возбудить уголовное дело...»

Точно так же, с полным отсутствием оснований, следователь затем ходатайствует о содержании Тимофеева под стражей на период предварительного следствия. По закону, ходатайствуя об избрании столь строгой меры пресечения, следователь ОБЯЗАН привести основания. Основания касаются следующих пунктов: 1. подозреваемый может скрыться; 2. подозреваемый может продолжить совершать преступления; 3. подозреваемый может оказывать давление на свидетелей, уничтожить какие-либо доказательства.

Ни по одному из этих пунктов следователь не потрудился что-либо обосновать. Тем не менее, судья Промышленного района И. Кротов таких обоснований избрания столь серьезной меры пресечения от следователя и не потребовал. И, удовлетворив ходатайство следователя, вдобавок отметил, что «каких-либо нарушений УПК РФ на данной стадии следствия судом не выявлено». Хотя нарушением УПК РФ являлось само ходатайство о заключении под стражу без достаточных оснований.

То, что судьи, следователи, полиция в России постоянно нарушают основные принципы правосудия, не новость. Но происходит это, как правило, не спонтанно. То есть отдельно взятый следователь может наплевать на правосудие, на презумпцию невиновности и права человека. Но тогда есть шанс, что следователя одернет отдельно взятый незаинтересованный судья. Или прокурор. В истории Тимофеева как-то уж слишком явно прослеживается односторонняя тенденциозность всех правоохранительных и судебных органов.

Посмотрим.

Первое. Из всех участников драки задержан лишь Тимофеев, хотя именно он первым и обратился в полицию с заявлением о привлечении к ответственности Малышева и компании. Между тем, все они участвовали в инциденте и, по идее, ножевое ранение Никипелову мог, случайно или намеренно, нанести любой из них. Но их, в отличие от Тимофеева, не задерживают.

Далее. Тимофеев первым дает показания по поводу инцидента, где объясняет происхождение ранения Никипелова и оборонительный характер своих действий. Позже допрошенные Малышев, Тимашев и Демин утверждают обратное. Им верят, Тимофееву - нет. Хотя, как известно, согласно принципам российского правосудия, все сомнения должны толковаться в пользу подозреваемого или обвиняемого.

Еще дальше. Тимофеева заключают под стражу на время предварительного следствия. Хотя он ранее не судим, имеет постоянное место жительства, характеризуется положительно по месту учебы, работы, соседями по месту жительства и проч. Единственное шаткое основание — написанная наспех характеристика от участкового по месту жительства, где утверждается совершенно обратное: что Тимофеев неоднократно привлекался к административной ответственности, пьянствует, ведет разгульный образ жизни, склонен к совершению правонарушений. Что самое интересное, когда защита потребовала предоставить доказательства неоднократного привлечения Тимофеева к административной ответственности, единственный случай такого привлечения в информационной базе ГУ МВД оказался датирован 24 августа 2012 года! То есть тем моментом, когда Тимофеев уже был задержан.

Четвертое. Суд Промышленного района не обращает никакого внимания на «проколы» в ходатайстве следователя о заключении Тимофеева под стражу. Спокойно удовлетворяет безосновательное ходатайство.

Рассказ о дальнейших действиях следователей, о суде, о «доказательствах» виновности Тимофеева — еще впереди, в наших следующих материалах. А пока зададимся напрашивающимся вопросом: почему и полиция, и следователи, и суд упорно видят виновного только в одном участнике инцидента, даже не задаваясь вопросом о виновности остальных? Это нелепое совпадение, случайность, непрофессионализм судей и следователей? Или все же вполне осознанное желание сделать виновным именно Тимофеева? Кто же и чем сумел их так заинтересовать в подобном исходе?

На наш взгляд, эти вопросы заслуживают самого тщательного изучения — и со стороны общества, и со стороны надзирающих органов, и со стороны журналистов. Полагаем, скоро «Парк Гагарина» сможет сообщить дополнительные подробности своим читателям.

 Владимир Мартыщенко