В ДОЦ «Лесная сказка» прошли учения добровольческого корпуса спасателей «Доброспас» 

- А теперь — искусственное дыхание!

- Мне?! - с надеждой спросила я.

- Нет, тому, кого вы спасаете.

Андрей Бекасов — директор Центра поддержки и развития молодежного туризма области, чьей милостью мы «оттачивали» свои умения действовать в экстремальных ситуациях, - смотрел на меня сверху, с надежного дощатого щита, прикрепленного к дереву. Я висела, зацепившись за верхнюю доску (или из чего он там) шестиметрового скалодрома, на который я залезла только из-за того, что любезный инструктор внизу отказался меня спускать на землю на страховке после того, как я вполне добровольно сорвалась. «Повисите, - сказал он мне, - отдохните. А потом дальше попробуете». Час назад Бекасов инструктировал нас перед подъемом на скалодром: «Не надо надеяться на руки. Мы, люди современности, в руках ничего тяжелее авторучки давно не держали. Поэтому самое главное — опора под ногами. И как можно ближе к стене». Андрей Иванович показывал, и так это у него красиво и естественно получалось, что казалось, будто и у тебя все будет так же...

Про искусственное дыхание я тоже уже знала.

- А чего это там красный огонечек загорелся? - накануне замечательный Александр Богачев — спасатель первого разряда Поисково-спасательного отряда области — рассказывал нам о первой доврачебной помощи, и вот я делала компрессионные движения, чтобы запустить сердце грустного «Максимки» - тренировочного манекена с желтоватой кожей трупа и печально открытым ртом.

- А это вы ему ребра сломали, - пояснили мне. - Слишком усердно спасаете.

«Сначала надо убедиться, что вам ничего не угрожает», - внушал нам Богачев, переворачивая мое представление об истинном героизме. И очень логично объяснял: «Вряд ли кому-то станет легче от того, что вы ляжете рядом со спасаемым». А я слушала и пыталась понять, чем этот человек из МЧС («Мужики, Чё Случилось?») отличается от нас, жителей виртуального пространства. Было ощущение, что он доверху наполнен самой реальностью жизни, жизни на грани смерти. И, наверное, из-за этой реальности от него веяло таким спокойствием, такой уверенностью: самое страшное он уже видел и знает, хотя бы примерно, что с этим страшным делать. И часть этого знания он пытается нам передать, ходит по конференц-залу, как медведь, веско и аккуратно — а потом, при всей этой своей внешней медвежести, невероятно быстро реагирует на наши «умные» вопросы типа: «а что если так?» «а зачем?» - и видно, что он уже за эти доли секунды, отделяющие ответ от вопроса, проанализировал ситуацию, эффект, который наши действия могут оказать на организм человека — и принял решение. Вместе с ответственностью за него. И при этом — совершенно без чувства вины (хотя я не верю, что от нее до конца можно избавиться): «Иногда вы ничего не можете сделать. Просто не можете».

Уверенность в Саше живет настолько, что все примеры он показывает на себе: где черепушка раскроена, где руку отрезало, где дырка в груди образовалась... Показывает без тени суеверия, потому что к этому у него — иммунитет.

Что-то очень отдаленно похожее на такую уверенность приблизилось ко мне, когда я переползала от этапа к этапу по веревочному городку на высоте четырех метров. Немного похожий аттракцион этим летом появилось в Загородном парке, но у нас было посложнее, хотя младшие школьники там лазали вместе с нами: наши учения проходили в рамках туристского слета молодежи области «Жигулевская вольница».

- Да ты давай, не бойся! - подбадривала меня в спину молодежь.

- Погоди, мальчик, не видишь, тетя взрослая лезет! - нервно отзывалась я.

- Ой, простите, сзади ведь не видно! - понимающе доносилось из-за спины.

Хорошо, что сзади не видно, как немеют руки, особенно пальцы — потому что немеют они вовсе не от холода и не от чрезмерных усилий (хотя про авторучку — это же почти правда). Немеют они от банального глупого страха, который совсем не помнит того, что ты пристегнут к страховочной веревке аж двумя карабинами, каждый из которых выдерживает 2 тонны. И, понятное дело, суть нашего учения состоит вовсе не в том, чтобы мы овладели мастерством альпиниста — в задачи добровольческого спасательного корпуса это не входит. Задача в том, чтобы мы постарались найти равновесие, балансируя между жизнью и смертью, чтобы появилась уверенность, которая поможет если не спасти, то хотя бы успокоить человека и его окружение до приезда специалистов.

- Вдох — и вниз с громким криком, - напутствовал меня инструктор перед бездной, в которую мне предстояло броситься.

- А можно не кричать?

- Нельзя — может быть дыхательный спазм. А на крике его точно не будет.

- А чтобы пристегнуться, мне туда надо? - с замиранием сердца показала я на узенькую дощечку по ту сторону надежной сосны, которая, впрочем, ощутимо раскачивалась от ветра.

- Да нет, - снисходительно посмотрели на меня. - Можно и отсюда, у вас усы длинные.

Честное слово, я впервые в жизни обрадовалась тому, что у меня длинные усы, нежно обнимая сосну и дотягиваясь этим самым усом с карабином на конце до любимой желтенькой страховочной веревки («Вы всегда должны быть пристегнуты!»). И когда я летела вниз по веревке, кричалось в общем-то от души, так что никому не приходилось делать мне сердечно-легочную реанимацию, спасая от дыхательного спазма. И на земле уже стало понятно, что если всю жизнь бежать от страха — можно так и прожить в уютном коконе комфорта. И помереть от страха, когда реальность этот кокон разорвет. Если рядом не окажется того, кто может спасти.

Дарья Григорьян

Р.S. Проект по организации добровольческого корпуса спасателей «Доброспас» проводится в рамках реализации постановления Правительства области от 11.08.2011 № 393 «О предоставлении в 2011 году субсидий социально ориентированным некоммерческим организациям на реализацию социальных проектов». Куратор проекта – Министерство социально-демографического развития области.

ДКС «Доброспас» создан для оказания помощи в спасательных операциях, где необходимо участие большого количества людей без специальных навыков (поиск пропавших в лесу людей и т.п.) Попасть в «спасательский резерв» можно, зарегистрировавшись на сайте dobrospas.ru