В Самаре прошел пилотный семинар нового общественного проекта

Прохорово благодеяние

23 декабря, 10.50 утра. В отеле Холидей Инн, куда я по семейным обстоятельствам прибыл с некоторым опозданием, уже вовсю шел первый семинар «Школы гражданских лидеров». Этот проект возник по инициативе двух «системных» либералов — Михаила Прохорова и Алексея Кудрина. Они же его и поддерживают финансово. Модератор проекта — Ирина Ясина, а соорганизатором выступил руководитель регионального отделения партии «Яблоко» Игорь Ермоленко. У которого, кстати, как раз 23 декабря был день рожденья, с чем мы его и поздравляем.

Как ни относись к Прохорову и Кудрину, а Самаре они явно принесли пользу — в кои-то веки соберется еще приехать к нам сразу столько людей, знаковых для любого сторонника свободного демократического развития России. Экономист, ученый, общественный деятель Евгений Ясин; Ирина Ясина, вице-президент фонда «Либеральная миссия», известная образовательными и благотворительными общественными проектами; Сергей Пархоменко, журналист и издатель, участник Координационного совета оппозиции, автор еженедельной передачи «Суть событий» на радио «Эхо Москвы»; Игорь Юргенс, председатель правления «Института современного развития» (ИНСОР)...

Как можно аутентично описать в статье шестичасовой семинар, я не знаю. Наверное, лучшим описанием стала бы стенограмма выступлений. Я же буду передавать свои субъективные ощущения и восприятие, передавать так, как запомнил, и трактовать собеседников так, как я их понял (так что, читатели, не спешите ругать Евгения Ясина или Сергея Пархоменко за показавшиеся вам неудачными тезисы — возможно, это пробелы и недостатки моего понимания).

 

Формула счастья

Я проник в зал, когда Евгений Ясин уже заканчивал свое выступление. Поскольку с точкой зрения Евгения Григорьевича на происходящее в России я знаком довольно хорошо, постоянно слушаю его эфиры на «Эхе Москвы», читаю его записи в блоге на сайте этой радиостанции, то я не стал рвать на себе остатки волос от горя, что пропустил первый доклад. Тем более, что самое интересное в каждом докладе, как я вскоре убедился — это вопросы и ответы после основной части. Именно эти раунды обсуждения оказались наиболее живыми, да и докладчикам, судя по всему, больше нравилось именно вести диалог, а не монолог. Поэтому сами доклады были вполне компактными. Кстати, тема доклада Евгения Ясина была обозначена как «Приживется ли демократия в России?» И хотя однозначного ответа на поставленный вопрос докладчик, как всякий ответственный ученый, предпочел не формулировать, все же он отметил, что общественная активность последнего года — с 4 декабря 2011-го - вселила в него надежду на то, что страна, общество могут найти верный путь свободного развития. Хотя Ясин и констатировал, что в освоении важнейших демократических институтов Россия всегда отставала от Европы (этим тезисом, кстати, вызвав неудовольствие и несогласие многих слушателей), а то, что у нас сейчас есть, с точки зрения европейских политологов, даже «дефектной демократией» назвать нельзя, это авторитаризм (водораздел проходит, как объяснил докладчик, в области выборов — фальсифицируются они или нет).

Вопросы Евгению Григорьевичу адресовали сложные, интересные, а порой - каверзные. Так, журналист-депутат-либерал-демократ Александр Гремин из Тольятти спросил, а не может ли качественная правовая система служить заменой демократии? Евгений Ясин ответил в том ключе, что вряд ли, поскольку демократия как раз и включает в себя, помимо других институтов, независимую систему правосудия. И, стало быть, является лишь одним из необходимых условий демократии, но не ее заменой. А вмешавшийся Сергей Пархоменко сформулировал ответ, который вертелся у меня на языке, но который я в силу своей врожденной скромности озвучивать не стал. «Откуда взяться качественной правовой системе без демократии, скажите? Из чего она вырастет? Что будет ее поддерживать? Что будет защищать ее от коррупции и других разлагающих факторов?» - вопросил он и сам же ответил: «Я могу себе представить лишь один вариант, когда нет демократии, нет выборных институтов, но есть работающая система права. Это вариант оккупационной администрации. И то, учитывая наглядный пример двух Германий — ФРГ и ГДР, видно, к каким разным результатам это может привести».

Журналист-блогер Андрей Асташкин спросил, не видится ли Евгению Ясину какой-нибудь новой общественно-экономической формации, идущей на смену капитализму, испытывающему сейчас, по мнению многих, глубокий кризис и предсмертные агонии. Ясин напомнил, что периоды в жизни развития общества длятся долго — по несколько тысяч лет (например, аграрный период), поэтому у капитализма есть еще достаточно времени предстать в новом облике, несколько раз поменяться, модернизироваться, обрести новое качество. То есть надежд на коммунизм, всеобщее равенство и братство и царство освобожденного труда Евгений Ясин собравшимся не подал.

Депутат Михаил Матвеев стал пытать докладчика, каковы критерии счастья народного, успеха России, с его точки зрения. Потому что, например, иранский крестьянин всю жизнь выращивает урожай, не имея ни свободных СМИ, ни прав и свобод. И он знает, что его деды и прадеды жили так и что дети его будут жить так, и от этого он и есть счастлив. А несчастным делают его всякие посторонние дяди, которые приходят к нему со своими, чуждыми критериями и навязывают ему.

Интеллигентный Ясин довольно долго разъяснял депутату губернской думы, насколько многоплановыми являются критерии счастья, и что вряд ли в этом вопросе можно говорить о каких-то постоянных ориентирах — мир меняется, движется, и критерии успеха, счастья для страны, для людей изменяются тоже. Но все-таки в финале обозначил важнейшим критерием свободу.

И опять тему подхватил Сергей Пархоменко. Он был краток: на заданный вопрос есть вполне научный ответ. Критерии счастья выработаны учеными умами. Они базируются всего на двух понятиях: «выбор» и «доступ». Счастье — когда ты сам решаешь, что выбрать, и имеешь доступ к реализации того, что ты выбрал. У иранского крестьянина нет выбора: он просто не знает, что выбор бывает. И даже если ему почему-то захочется не пахать и сеять, а ваять прекрасные скульптуры, если он случайно узнает, что выбор бывает, то и это не поможет, потому что у него нет доступа к своему выбору. У него нет доступа к образованию, к сокровищам мировой культуры. Так что счастье — в сочетании наличия выбора и наличия доступа. Именно по этой причине, отметил Пархоменко, недавно принятый 420 депутатами Государственной думы закон о запрете усыновления российских сирот американцами делает несчастными десятки тысяч детей. Причем детей, которые практически не имеют шансов на усыновление в России. У них теперь нет выбора: где жить (в детском доме), где получать образование (где назначат), где получать лечение (где назначат), с кем общаться, куда поехать, что увидеть и т.д.

 

О «школьниках»

Немного о собравшейся публике — участниках «Школы гражданских лидеров». Процентов на семьдесят она была та же, что и на Самарском гражданском форуме. Но были и новые лица, что радует — довольно много молодых. Люди разные: одни, судя по всему, появились из чистого любопытства, привлеченные знаковыми именами лекторов. Другие испытывали искренний интерес к обозначенным темам, пытались разобраться. Третьи пришли не «людей посмотреть», а «себя показать» - такие задавали длинные витиеватые вопросы, в которых старались продемонстрировать весь накопленный багаж знаний и своих ценных мыслей о мире. Собственно в ответах докладчиков третья категория зрителей не нуждалась — они хотели поговорить сами. Остается порадоваться, что все-таки дискуссия проходила в режиме вопрос-ответ, а не в абсолютно свободной форме, иначе она могла бы превратиться в череду бенефисов наиболее разговорчивых общественников Самары. Отдельные известные самарские эксперты были настолько неумолчны даже во время выступлений москвичей, что получили рекомендацию (от политического психиатра) устраивать публичные проповеди.

 

Как совершить информационную сделку

Сергей Пархоменко в своем небольшом докладе сосредоточился на весьма важном для развития гражданского общества в России вопросе. А именно: какие гражданские инициативы становятся перспективными и как вовлекать в них людей.

Докладчик выделил четыре важных момента, один из которых сам обозначил как общетеоретический, остальные же — прикладные, но тоже необходимые. Общетеоретический аспект выглядит, по его мнению, так: получают развитие только те инициативы, которые появляются в нужное время, для которых в обществе созрела почва. И привел в пример историю с синими ведерками, которые с некоторых пор автолюбители стали помещать на свои автомобили в знак протеста против хамского поведения начальственных автомобилей с «мигалками». Задумка с ведерками принадлежала самому Сергею Пархоменко, но для развития ее он практически ничего не делал — всего лишь сообщил, что вот, есть такой способ «троллинга» (как сейчас модно выражаться) оборзевших чиновников. И вдруг — инициативу подхватили сотни и тысячи людей, стали проходить акции протеста автомобилистов, появилось «Общество синих ведерок», целенаправленно предающее гласности случаи нарушений и хамского поведения «мигалочников». По мнению Пархоменко, если бы в обществе не было предпосылок, если бы феодалы-чиновники всех мастей не «достали» бы уже людей до крайней степени — инициатива не развилась бы.

Что же до практических факторов, их еще три. Первое: проект должен масштабироваться, то есть поддаваться расширению, перенесению на более широкие сообщества. Второе: для успешного проекта нужны люди, для некоторых проектов — много людей, готовых прикладывать постоянные, а не разовые усилия для реализации инициатив. Третье: какие-никакие, а деньги для проекта тоже нужны. Именно для того, чтобы хоть как-то оплатить постоянные усилия людей, занятых в проекте. В качестве примера Пархоменко напомнил о самом большом из прошлогодних протестных митингов — на проспекте Сахарова. Организация митинга обошлась всего в 2 млн рублей — на аппаратуру, сцену, свет, установку биотуалетов, охрану и т. п. Все два миллиона были собраны на Яндекс-кошелек в течение трех дней пожертвованиями в среднем по 400-500 рублей. То есть если идея, инициатива назрела, если она масштабируется, то появляются и люди, готовые ее развивать, и деньги, которые позволяют идею реализовать.

Из всего сказанного Сергей Пархоменко сделал практический вывод: не нужно стесняться «продавать» идею — то есть не стоит полагать, что даже очень нужная и важная для общества деятельность, которой вы заняты, найдет множество сторонников просто потому, что она нужная и важная. Все-таки необходимо как-то оповестить широкие массы о самом факте ведения такой нужной и важной для общества деятельности. А это — информационная сделка. Вы готовы «продать» журналисту свою информацию. Вам это нужно для того, чтобы нужный проект обрел больше сторонников, окреп, встал на ноги. А вот зачем это нужно журналисту? Главная задача — сделать так, чтобы журналист был заинтересован в вашей информации, был готов ее «купить».

Так постепенно Пархоменко подошел максимально близко к теме своего доклада «Современная российская журналистика: технология конфликта». Он объяснил, что любой журналист находится как бы в центре пентаграммы, вершины которой - «Государство», «Бизнес», «Владелец СМИ», «Рекламная служба СМИ» и «Редакция». Все эти пять факторов оказывают на журналиста влияние, а он вынужден проявлять максимальную изворотливость, чтобы нащупать некий баланс между всеми ними. И вот здесь Сергей Пархоменко посетовал, что в России за последнее десятилетие полностью разрушено профессиональное журналистское сообщество. И что такой важнейший для западного журналиста фактор как профессиональная репутация, у нас прочно забыт. И что журналист-профессионал в демократических странах скорее готов пожертвовать материальной выгодой, чем своей репутацией журналиста. Ну, как и чем готовы пожертвовать большинство российских журналистов, мы прекрасно знаем по продукции государственных и прогосударственных СМИ.

 

Репутация умерла? Да здравствует репутация!

Вот тут и мне пришлось задать Сергею Пархоменко вопрос, потому что тема эта меня давно интересует. Ведь не просто понятие профессиональной репутации разрушено у нас в стране. Институт репутации вообще, репутации человека перестал существовать в России за последнее десятилетие. И мне хотелось узнать, что думает докладчик — можно ли этот институт возродить и как?

«Возрождать нужно. Как? Постоянными и упорными усилиями», - ответил Пархоменко. И он имеет право на такой ответ, потому что значительная часть его собственных общественных усилий в последние годы направлена, в том числе, и на возрождение понятия «репутация» применительно к политикам, чиновникам, депутатам, правоохранителям и прочим современным типажам, которые, кстати сказать, упоминаний этого слова очень не любят. Так же как не любят слова «стыд», «совесть», «милосердие» и другие столь же важные, но давно и прочно ими забытые за ненадобностью в том уродливом мирке путинской «вертикали», где все они обитают.

В чем же состоят эти постоянные усилия? Уточняем: неплохо бы персонифицировать тех, кто плевать хотел на свою репутацию. Как персонифицированы 420 депутатов Госдумы, проголосовавшие за запрещение усыновления сирот-инвалидов американцами, при том, что в России этих сирот ждет, в лучшем случае, жалкое существование, в худшем же — преждевременная смерть. Как персонифицирован теперь автор текста этого антидетского законопроекта — Валентин Тихомиров, референт администрации президента Владимира Путина (попутно выяснилось, что наш президент дезинформировал общественность, этот законопроект — инициатива Кремля, а не «эмоциональная реакция» Госдумы на «акт Магнитского»). Как персонифицированы многие и многие другие представители «вертикали» - ее винтики, болтики, шайбочки и гаечки. Имена их должны быть известны обществу, особенно той его части, для которой до сих пор слово «репутация» - не пустой звук.

Для того известны, чтобы случайно не пожать руку этим людям. Для соблюдения простой нравственной гигиены. (А Сергей Пархоменко добавил, «можно оказывать персональное давление» — прямо задавать неудобные вопросы, настаивать на ответе, как это было во время недавней пресс-конференции Путина, который явно был недоволен тем, что журналисты снова и снова задают вопрос, от ответа на который, казалось ему, он только что ловко ускользнул).

Спрашивали Пархоменко еще о многом: об интернете как инструменте развития гражданского общества (с одной стороны, интернет — не более, чем еще один канал коммуникации и, не будь его, появились бы другие средства, облегчающие и ускоряющие обмен информацией, общественные же процессы развиваются вне зависимости от наличия интернета. С другой — наличие интернета очень сильно повлияло на скорость прохождения реакций и на омоложение гражданского общества); о том, как чувствует себя Пархоменко-журналист после того, как год назад ему пришлось стать Пархоменко-политиком (плохо себя чувствует, очень страдает, с иронией отозвался Сергей Борисович, но это та цена, которую приходится платить за то, что ощущаешь себя небесполезным для общества); ограничится ли гражданский протест только Москвой, в какой форме он может возникнуть в провинции или ей, этой провинции, «все равно» (основная разница между Москвой и «не-Москвой» не в том, что где-то людям не все равно, а где-то все равно. Разница в том, что на периферии гражданское общество гораздо более уязвимо, гораздо менее защищено. Поэтому главная нагрузка в развитии гражданского общества ложится все же на известные центры активности: Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Екатеринбург. Самару Сергей Борисович знает плохо, поэтому о ней высказываться не стал, хотя, возможно, она тоже достойна упоминания в этом почетном списке).

 

Сеанс политпсихиатрии без последующего разоблачения

После перерыва вниманием слушателей завладел политический психиатр Александр Мордовин. Он провел с собравшимися довольно обычный психологический тренинг на тему, но попутно, развлекая нас шутками и каверзными вопросами, сообщил несколько вещей интересных и ранее известных не всем. Порекомендовал обратить внимание на этологию, изучающую генетически обусловленное поведение животных, присовокупив, что поведение человека обусловлено ровно теми же врожденными инстинктами и этого нельзя забывать, особенно в сфере политической. В два счета объяснил, что в любой системе выживает наиболее приспособленный и если система строится по принципу обратной селекции (как современная российская властная система), то выживает тот, кто лучше притворится (или станет) дураком, бездарью, мерзавцем. Заставил нас всех всерьез задуматься над тем, что происходит в современном мире (так звучала и тема тренинга). Варианты ответов оказались разнообразные — хаос, жизнь, развитие, апокалипсис, иллюзия, избавление от иллюзий и т. п. Потом заставил размышлять над тем, как мы видим сами себя в 2024 году (необходимо было ответить на вопросы «Кто я?», «Где я?» и «Что вокруг?» - и здесь разнообразие ответов зашкаливало, не хватало только рассказа в духе: «Я на южном полюсе планеты Нептун, загораю возле собственного бассейна с жидким азотом, мне прислуживают трехголовые пятиногие нептунианцы, а вокруг — Галактическая империя, над которой я властвую». Хотя нет, вру — даже что-то подобное было). Я же благодарен политическому психиатру за то, что он заставил меня задуматься о вещах, о которых задумываться в каждодневной суете не принято. Легко подпеть Шевчуку «Что же будет с Родиной и с нами?», труднее — подумать об этом, попытаться сопоставить, представить...

 

«А какая от этой картины польза?»

Собственно, весь семинар и был полезен, в первую очередь, не какими-то откровениями корифеев гражданского общества (особенных откровений и не было), а тем, что это очень хороший повод всерьез задуматься над многими вещами, которые обычно не обдумываются подробно. Потому что либо, как нам кажется, сами собой разумеются, либо - «не от нас зависят», например. А если призадуматься всерьез над тем, что происходит сейчас в России, то станет ясно — не все разумеется само собой; даже то, что, казалось бы, само собой разумеется, полезно попытаться разложить по полочкам и систематизировать; и очень многое зависит именно от нас. Присутствие известных людей задает более высокую планку обсуждения различных тем, без съезжания на частности и мелочи (вот в этом, например, я заметил существенную разницу с Самарским гражданским форумом, который все же страдает упомянутым пороком). И иногда полезно на денек, на полдня сменить нашу обычную суету, наполненную в основном быстрыми эмоциональными реакциями, на заинтересованное, спокойное, интеллектуальное и глубокое обсуждение ровно тех вещей и явлений современной российской жизни, которые эти самые эмоции (часто очень негативные) и вызывают. Поэтому хотелось бы в рамках «Школы гражданских лидеров» в дальнейшем увидеть и других интересных и умных собеседников, их еще, слава богу, в России достаточно.

Роман Хахалин