Английская девушка Кэтрин Оуэн, задержанная полицией в ночь перед «Русским маршем», сделала то, чего никакими клещами не вытянешь ни из одного россиянина: она взяла и расстроилась.

И не просто расстроилась, а предоставила всем возможность увидеть, как она переживает из-за того, что так глупо влипла – ну, или, если точнее, почти влипла в дурацкую историю, потому что финал этой истории мог оказаться для нее куда менее благополучным. Ни участники «Русского марша», ни их антагонисты (они же, если я правильно поняла пафос марширующих, «иноземные захватчики»), ни полиция, ни президент РФ, ни правозащитники, ни блогеры, ни депутаты, ни просто люди, - никто в нашей стране уже давным-давно не демонстрировал такого искреннего сожаления ни по какому поводу.

У нас никто никогда не извиняется, никто не признает своих ошибок, никто не просит прощения. Для нас важны принципы, ради которых мы готовы в лепешку расшибиться. Никто не говорит: «Я почитал в интернете, что тут обо мне написали, мне так обидно было это читать, я хочу рассказать, как все было на самом деле», - нет, все сразу же бегут в суд привлекать своих врагов к ответственности за клевету. А уж чтобы кто-нибудь из нас вдруг взял, да и сказал: «Я знаю, это было глупо с моей стороны», - да мы скорее съедим собственную шляпу, чем вот так, без кокетства, назовем себя дураками. Буйное помешательство на модном тренде под названием «моя гражданская позиция» привело нас всех к трагикомической ситуации: каждый призывает оппонента покаяться, признав свое мнение ошибочным, и никто не хочет хотя бы на минутку притормозить и посмотреть в глаза своим собственным заблуждениям.

И поскольку больше всего на свете мы боимся среагировать на что-то чисто по-человечески: испугаться, пуститься в бегство, может быть, даже расплакаться и попросить прощения, то все наши реакции заранее предсказуемы. Окажись на месте мисс Оуэн самарская студентка социологического факультета, она бы с азартом принялась качать права, в одно мгновение позабыв о том, что целью ее ночной прогулки была ночная прогулка, а не борьба с режимом.

Я не знаю, что скажет Кэтрин Оуэн, вернувшись домой. Возможно, в дороге она наберется здоровой злости и моральных сил для того, чтобы выступить на BBC с разоблачительным интервью в адрес российской полиции, которая мытарила ее допросом десять часов подряд. Может быть, выразит сожаление, что ей так и не удалось толком полюбоваться «разными памятниками» на улице Юных Пионеров, хотя, если вдруг она случайно читает сейчас этот текст, вдогонку ей могу сказать, что тут сожалеть особо не о чем: как стопроцентному «иноземному захватчику» накануне «Русского марша» ей бы стоило быть осмотрительнее и гулять не на рабочих окраинах, а в историческом центре Самары, где и памятники покраше, и с безопасностью получше.

Но вообще мне перед Кэтрин Оуэн, кем бы она ни была – английской шпионкой или просто милой девушкой из нормальной страны, где живут не по понятиям, а по законам, - мне за Самару очень стыдно. Дело даже не в этом допросе длиною в кафкианские десять часов. Стыдно по другой причине. Я не собираюсь сейчас размахивать историей нашей страны, все здравомыслящие люди и без меня отлично осознают, что национальная политика сегодняшней России – дичайший нонсенс, который не укладывается в голове.

Стыдно, что при всех выкрутасах власти с запретами на шествия, митинги и пикеты именно «Русский марш» у нас официально не считается провокацией, будучи ею по своей ультраправой сущности.

Стыдно, что бдительность полиции выражается не в том, чтобы защищать интересы законопослушных граждан, а в отлове молодых антифашистов, расклеивающих листовки с призывом бойкотировать националистическое сборище.

Стыдно, в конце концов, за самих антифашистов, которые со свистом разбежались, а девушку бросили - тоже мне, борцы с режимом. И я абсолютно уверена, что извиняться и говорить «Я знаю, это была глупость», должна не Кэтрин Оуэн, а мы.

Екатерина Спиваковская