Один шаг с шумного проспекта в дверной проем, без ступенек, коридоров и даже без домофона – и я уже в мастерской заслуженного художника России Ивана Ивановича Мельникова. В мире, населенном живым металлом и камнем, а пуще того – застывшим навеки пластилином…
Косвенно здесь перебывала, поди, вся Самара и большинство гостей города. Это если знать, что и святой Алексий неподалеку от Речного вокзала, и Деточкин у вокзала железнодорожного, и стела в сквере Высоцкого, и мемориальная доска в честь Альфреда фон Вакано на здании родимого пивкомбината, и много еще чего – все оно родом отсюда, из-за этой самой двери. Таков удел современного скульптора: стопроцентная узнаваемость персонажей при почти полной авторской анонимности. И пока искушенные люди рассуждают по поводу больших и малых форм, остальной народ возле них живет и по возможности ими просто любуется.
Кому из нас в детстве не довелось хоть разок испачкать пальчики пластилином? Это как в тиражируемой ныне нашими сопредельщиками глупенькой присказке: «Кто не скачет, тот москаль». Кстати. Детство Ивана Мельникова и все связанные с ним творческие радости – а он уже в 8-м классе участвовал в областных художественных выставках – проходило в городе Марганец Днепропетровской области. Где у него и теперь братья-сестры, по поводу которых он очень сильно переживает. А в младые годы, выпавшие на эпоху повсеместного интернационализма, он переживал всего-навсего, что в художественной школе приходится рисовать всякие кубики-треугольники взамен творческой работы. В поисках которой он обращался к взрослым мужикам из заводской изостудии. Где опытный преподаватель раз и навсегда передал пареньку умение чувствовать искусство через натуру. Впрочем, данная лирическая идиллия скоро прервалась.
- Закончил школу – а тут события на острове Даманском, и мне патриотизм ударил в голову, - рассказывает Мельников. – Поступил в Алма-Атинское высшее командное училище погранвойск. По окончании – несколько лет службы на заставах вдоль китайской границы. Свободного времени почти не было, но все равно чего-то рисовал, лепил, даже умудрился сделать в бетоне одну большую скульптуру. Уже начиналась какая-то военная карьера, предлагали стать начальником заставы, но я все-таки написал рапорт. С трудом, а уволили.
… Тут, наверное, приспела пора для моего первого авторского отступления. Кто не в курсе, на Даманском тогда едва советско-китайская война не началась. Наши, конечно, победили, но их тоже постругали изрядно. Кому в ту пору ударял в голову патриотизм, те в основном стучали в барабаны или просто стучали – эдакий аналог современным соцсетям. Молодых пацанов, пошедших по данному поводу в погранцы, по всему Союзу вряд ли и сотня набралась. А уж уволиться из погранвойск КГБ СССР было вообще невозможно; не помогали даже ни пьянка, ни моральное разложение. Лейтенанту Мельникову своими рисунками, своей лепниной удалось убедить высокопоставленных политработников, что его удел – творчество. И его отпустили. Фактически – в никуда. Искренне завидую такой волевой убежденности в призвании…
Вот есть в нем это качество – тихая такая, почти не уследимая упертость. Позволяющая без истерики добиваться доброго результата. И оберегающая, когда надо, от переоценки собственных достоинств, чем грешат многие творческие люди. У него не случилось головокружения от успехов, когда спустя всего пару лет по окончании художественного вуза одна из его первых по-настоящему профессиональных работ, «Нерпа», была закуплена Третьяковской галереей. Как автор он присутствует теперь более чем полусотней произведений в дюжине российских музеев, включая «Третьяковку» и Эрмитаж. Не выделяя при том в разряд избранных ни одну из своих скульптурных композиций. И, будучи председателем Самарского отделения Союза художников РФ, с недавних времен одного из лучших в Поволжье, считает себя вправе такого же отношения к искусству ожидать от своих коллег:
- Местные скульпторы не слишком активны, когда речь заходит о конкурсном отборе. Вон надо было Петру Львовичу Монастырскому сделать мемориальную доску. Сработал приезжий художник Саркисов, наши даже не шелохнулись. Я не стал на себя это брать, хотя, если ко мне обращаются, стараюсь работать профессионально. Понадобился памятник российскому инженеру – порылся в книжках, посмотрел, как одевались в начале ХХ века, придумал композицию. И сегодня работа уже в бронзе, днями привезут постамент, можно будет ставить и открывать возле технического университета.
Мельников легок на подъем и в самом деле творит мастерски и споро. Только вот эскизов к несостоявшимся проектам на полках его мастерской на порядок больше, чем реализованных в металле или камне произведений. Уже вряд ли дождутся своего воплощения в полный рост музыканты группы «Beatles», в малом проектном варианте пылящиеся здесь с 2006-го. Тогда была идея сделать сквер, посвященный музыке, где-то около Дома актера. Потом какие-то заморочки случились, и еще, и еще. Иван Мельников за год написал восемь заявок в архитектурный департамент городской администрации; всё, как говорит Жванецкий, без того же успеха.
Не распустит паруса на фасаде нового здания театра СамАРТ совершенно дивный кораблик-мечта. Хотя так уменьшительно-ласкательно можно отзываться разве про эскиз, в оригинале это должно было стать настоящим четырехметровым судном. Причина, наверное, уважительная: все «культурные» средства в свое время были израсходованы на масштабную реконструкцию оперного театра; остальные, стало быть, и по сей день в свободном плавании.
Не встанет во весь 14-метровый рост возле пристани в Ширяево святой Николай Чудотворец, покровитель странников, детей и, говорят, журналистов. А какой славный проект был проработан скульптором Мельниковым и архитектором Даниленко: даже сосчитали, что затащить туда 300 тонн гранита немыслимо, зато 6 тонн бронзы на тот же размер – вполне реально. Под бронзу уже и скульптура была вылеплена, да что проку, когда – «под», а не «в».
В общем, впору собрать все эти невыплаканные мельниковские эскизы да макеты в единую коллекцию: мол, здесь многое, что у нас могло появиться, но никогда не будет. И экспонировать бы эти чудеса, скажем… А правда, что площадь Куйбышева – крупнейшая в Европе?
Время для второго авторского отступления. Интернет на любой запрос подхалимски отзывается всякой рекламой. Вот набрал слово «скульптура», и оттуда полезло (цитирую дословно, потому заранее извиняюсь за тупость): «Эксклюзивные скульптуры. Знак гороскопа Лошадь, 2000 рублей. Просто лошадь, 1750 рублей. Работник нефте-газовой, 11900 рублей. Работник газовой 10500 рублей. Обезьяна-строитель, 1300 рублей». То бишь, по мнению Дома подарков «Русь великая», как они себя позиционируют, разница между сотрудниками престижных отраслей практически укладывается в обезьяну-строителя. Ребята, а ведь это они всерьез, и как раз этим во многом определяется наше с вами отношение к древнейшему искусству скульптуры! Вопрос: стоит ли ваять что-то разумное, доброе, вечное, когда нам не стесняются (и, видимо, небезосновательно) предлагать вот эдакое?
Действительный член Петровской Академии наук и искусств Иван Иванович Мельников считает, что не только стоит – необходимо. И доказывает это не голословно, но своими выстраданными произведениями. Словесно описывать объемные формы есть пустое занятие, их надобно ощущать. Вон памятник несовершеннолетним труженикам тыла за фонтаном на ул. Осипенко. Потрясающая композиция, более известная как «Дети – фронту». Это он отцу своему посвятил. Матери, во время войны угодившей в беду, – памятник малолетним узникам концлагерей. Работа «Пограничникам Арктики» в Мурманске, удостоенная, между прочим, премии ФСБ России – дань собственному прошлому. Себе-то не соврешь, тут и сфальшивить грех великий.
Как и в произведениях на духовную тематику. Про «Небесного покровителя Самары Алексия» я уже краем упоминал. Есть еще в Сергиевске памятник Преподобному Сергию Радонежскому. Есть скульптурное изображение Андрея Первозванного.
И – целый цикл работ в дереве: «Крылатая», «Первый поцелуй», «Колесо истории». Когда мастер творит без заказа, не он выбирает материал; скорее, наоборот. Со слов Мельникова, ему легко совладать и с деревом, и с металлом, и с камнем.
- Главное – чувствовать материал, - говорит он, - тогда все получается. Помню, в 2007-м на международном симпозиуме в Сирии достался мне кусок мрамора с трещиной. Так я ее специально использовал, и в итоге вышла одна из лучших работ в рамках того мероприятия.
Симпозиум – это когда художники собираются в одном месте и в течение определенного времени работают над произведением прямо на глазах у зрителей. В итоге окружающее их пространство заполняется качественными скульптурами. Симпозиум – мечта и боль Мельникова. В 2006-м ему, с участием спонсоров, удалось организовать нечто подобное; с тех пор – тишина. Хотя наши соседи в той же, скажем, Мордовии такие творческие встречи проводят куда чаще (где-то мы уже подобное слыхали, а? – А.В.).
У Ивана Ивановича есть грандиозная затея – создать композицию, посвященную первопоселенцам Самары. Опыт крупных работ у него имеется, и немалый. Так, еще в 1991-м он в соавторстве с американцем Д. Барром соорудил монументальный комплекс «Арктическая арка» на мысе Дежнева с российской стороны (Чукотский автономный округ) и мысе Уэллса от штата Аляска. Идея запечатлеть первых жителей Самары не столь глобальная, зато родная в доску. Ой ли?
- Эскиз уже сделан, и я его подарил Ульяновскому музею, а то у нас пропадет еще, - вроде как оправдывается Мельников. – Хотелось бы поставить скульптуру не парковую, а по-настоящему монументальную. Может, известному краеведу Евгению Бажанову как-нибудь удастся эту идею протолкнуть. А вообще-то охота, чтобы были у нас не отдельные точечные работы, но целые скульптурно насыщенные пространства. Есть интересный китайский опыт. У них мастеру дают материал, отводят место, финансируют процесс, а он на протяжении, может, даже нескольких лет творит в том сквере или парке свои произведения. И город краше, и людям приятно, и художники при деле…
Авторское отступление последнее, потому что больше некуда. Готовясь встретиться с Иваном Ивановичем Мельниковым, в одном из самарских СМИ ненароком наткнулся на следующий бравый пассаж: «На церемониальном открытии скульптуры присутствовало огромное количество первых лиц города и области». Прям Чехов какой-то. Господа хорошие, а наоборот нельзя – в смысле, чтобы лиц поменьше, а скульптур побольше? У нас, в конце концов, мировой футбольный чемпионат не за горами, да и без него охота пожить как-то покультурнее.
А что до вынесенного в заголовок диагноза, так он не смертелен. Из Википедии следует: «В отечественной традиции к пограничным относят состояния, начиная от психического здоровья и заканчивая выраженной патологией». Так что с грядущим 28-м мая нас всех, земляки, с Днем пограничника! Ивана Ивановича Мельникова, чьи скульптуры стерегут наши души от Мурманска до Чукотки – заслуженно и персонально!
Александр Владимиров
