Манера никогда не читать ничьих отзывов перед просмотром фильма или спектакля может кому-нибудь показаться варварской, зато она помогает сохранить непредвзятое отношение к событию

Кроме того, хорошо иметь плохую память: я, например, уселась перед телевизором смотреть премьеру «Травиаты» в Ла Скала в девственной уверенности, что никогда не слышала имени постановщика этой оперы. Я как-то легкомысленно умудрилась забыть всё прочитанное о Дмитрии Чернякове, включая статьи о его скандальных режиссерских инновациях, которые он объясняет своим поступательным движением в сторону Ларса фон Триера с Пиной Бауш, советуя нам всем перестать воспринимать оперу как конфету в яркой обёртке. Нет, собственно говоря, направление хорошее – всякий хотел бы поступательно двигаться в сторону Ларса фон Триера с Пиной Бауш. Что касается конфеты в яркой обёртке, то тут вопрос очень и очень дискуссионный. Я вот, например, приветствую разные новации. Больше всего вообще люблю что-нибудь сильно хулиганское, вот когда-то, например, не могла в себя прийти от названия группы «Нелегальные логопеды». Опера – это тоже отличный повод похулиганить, но только если вы действительно хулиган, то есть человек, которому свойственно грубо и беззастенчиво переиначить привычную картину мира и при этом не только самому слегка воспарить, но и дать всем остальным ощутить невыносимый, душераздирающий драйв. Тогда это да, новации. А если вы пошлый аферист и халтурщик, привыкший выдавать малобюджетность и отсутствие художественного вкуса за новаторство, то тут возникает ряд непреодолимых препятствий к тому, чтобы ваши нововведения были встречены бурными овациями. Я вот несколько лет назад точно так же, втёмную, без предварительной подготовки, отправилась на оперу Доницетти «Любовный напиток» в оперу. Сначала меня очень смутили инновационные декорации, в минималистском ключе символизирующие маргинальное предместье. Театрал из меня плохой, и тем не менее, напрягшись, я вспомнила, что видела подобные металлоконструкции в пяти-шести спектаклях разных театров, заезжавших к нам на гастроли: надо полагать, большой фантазии не требуется, чтобы соорудить на сцене некий стеллаж-трансформер, а потом в разных мизансценах то так, то этак его обыгрывать по мере надобности. Потом я слегка испугалась прекрасной Адины: та умудрялась петь, складывая рот куриной гузкой, что, по моим представлениям, определенно должно препятствовать технике бельканто. Кроме того, Адина сильно смахивала на помощницу первого секретаря обкома ВЛКСМ. Дело кончилось тем, что я получила замечание от капельдинерши, которая, склонившись ко мне, укоризненно прошептала: «Вы слишком громко разговариваете». Между тем я не разговаривала. А если и разговаривала, то никак не могла перекричать царившую на сцене вакханалию безвкусицы. Я потихоньку молилась, адресуясь к помпезной люстре, нависающей над партером, чтобы мой спутник, наконец, сообразил, что нам тут больше делать нечего, поскольку мы слышали знаменитую арию Неморино в исполнении Лючано Паваротти и поэтому должны срочно бежать отсюда как можно дальше. Слова «мой спутник» я написала здесь, конечно же, преднамеренно, чтобы все мои подруги, забросив дела, принялись лихорадочно перебирать варианты: кого же я имею в виду, Икса или Игрека? Пока они это делают, я вернусь к «Травиате» Дмитрия Чернякова. Ничто не предвещало беды, и напряглась я в ожидании спектакля только однажды, когда режиссер, предваряя трансляцию из Милана оживленным пояснением, о чем же его новая работа, сказал: «Это про то, как мы строим наши отношения». Вот на этом-то месте я и почуяла у себя за ушами зловещий холодок.

Мало на свете есть вещей, которые погружают меня в такую же панику, в какую я обычно впадаю, когда слышу, что отношения между двумя людьми – это какая-то такая штуковина, которую необходимо строить. Мысленным взором окинув прожитую жизнь, я понимаю, что если и было мною когда-нибудь где-нибудь что-нибудь построено, то разве что пирамидка из деревянных колечек, с которой я так любила поиграть в детстве, или, может быть, замок из мокрого песка на море, который, впрочем, очень скоро размыло волнами, - но только не отношения. Отношения, а вернее трудоёмкие усилия по их построению, прошли мимо меня. Я понятия не имею, в какой руке держат инструмент, необходимый для правильной укладки кирпичей в отношениях. Отношения строят кропотливые пользователи соцсетей, меняющие статусы каждые четыре часа и постящие фотографии «с руки», отношения строят мудрые женщины, которые знают восемьсот четыре способа доставить мужчине райское наслаждение - от массажа воротниковой зоны до приготовления блюда, обозначенного в незаменимом пособии Елены Молоховец как «щи сутошныя», отношения строят участники реалити-шоу «Дом-2», и об этих людях мне решительно нечего сказать. Я даже знаю, что отношения строят насекомые отряда привиденьевых. Если кто-то считает, что я шучу, то напрасно. Конечно, под впечатлением оперы в постановке Дмитрия Чернякова может привидеться что угодно, но отряд привиденьевых существует в реальности. Английский писатель и зоофил (в хорошем смысле слова) Джеральд Даррелл всегда умудрялся любить природу, совмещая романтичное отношение к ней со здоровым чувством юмора. В своё время именно он благополучно затмил для меня всех заунывных бианок с пришвиными, открыв мне существование отряда насекомых под названием «привиденьевые». Недавно, кстати, было сделано открытие, что некоторые представители отряда привиденьевых обладают способностью издавать удивительные звуки. Не исключено, что эти звуки настолько удивительны, что напоминают оперу «Травиата» в постановке Дмитрия Чернякова.

Я ведь почему вспомнила «Любовный напиток» в опере? Не только потому, что его ставил такой же скандальный новатор, как и режиссёр Черняков – Юрий Александров. Но и потому, что по «Любовному напитку» хорошо видно самое главное: нет никакого сакрального режиссёрского смысла в том, чтобы собрать в кучу на редкость не харизматичных актёров, вырядить их в странные костюмы и заставить петь, сопровождая вокал нелепыми действиями. Просто это дёшево и сердито, а кто вздумает упрекнуть постановщика в убожестве творческого метода, тот получит по первое число за консервативные взгляды: авторское же прочтение, дубина!

Ах, до чего же удобной оказалась привычка считать «авторским» всё, что так или иначе прёт против сложившейся традиции. И как классно обвинять в снобизме зажравшийся партер Ла Скала. Франко Дзефирелли в своё время поступил с той же «Травиатой» проще не придумаешь, фотографически воссоздав в своём фильме аутентичную обстановку и заставив Терезу Стратас убедительно умирать на глазах у изумленной публики, а Пласидо Доминго – смахивать натуральные слёзы. Фильм получился великий, не будучи новаторским ни в одном кадре. Дмитрий Черняков бы со скуки скис, предложи ему поменьше сажать своих героев на велики и заставлять их орудовать скалкой, раскатывая тесто на кухонном столе. Но дело не в том, что он покусился «на святое», то есть на архаику жанра, где всё должно быть, по определению, солидно, блестяще и в перьях. И не в том, что Диану Дамрау с её ужимками всё время хочется строго спросить голосом поэта Иртеньева: «Почему пошла ты в проститутки? Ведь могла геологом ты стать…». В конце концов, не нравится постановка – закрой глаза и слушай музыку Верди. Да только дело в том, что поют в этом спектакле – тоже плохо.

Екатерина Спиваковская