Президент Владимир Путин встретился с обновленным и глобально расширенным Советом  по развитию гражданского общества и правам человека

 Этой встрече предшествовали громкий выход из состава СПЧ известных российских правозащитников, общественные консультации и интернет-голосование. Среди тех, кто вошел в обновленный совет и участвовал во встрече с президентом, оказался давний друг «Парка Гагарина»,  председатель межрегиональной ассоциации правозащитных организаций «Агора» Павел Чиков. О политической конъюнктуре, президентской готовности услышать собеседников и о «моменте, когда можно впрыгивать в уже идущий поезд» - в мини-интервью правозащитника нашему изданию.

- Вы - новый член СПЧ, как вам кажется, насколько президент Путин готов не только слушать, но и слышать правозащитников и реально реагировать на их просьбы, заявления и требования?

- Одной встречи, конечно, недостаточно, чтобы сделать какой-то вывод. И, безусловно, некоторые из нас, в том числе и я, пошли в совет с определенными ожиданиями того, что все-таки что-то удастся сделать. Соответственно, есть расчет на то, что какие-то наши предложения будут услышаны и Путиным, и администрацией президента, и руководителями профильных ведомств. Мое первое впечатление от встречи: есть готовность давать какие-то конкретные поручения, если члены совета или совет целиком вносят конкретные предложения. При этом, когда предложения в меньшей степени политизированы да еще и не требуют дополнительного финансового вложения, это повышает вероятность того, что они будут услышаны и будут соответствующие поручения президента сформулированы. Вопрос заключается в том, насколько эти поручения будут выполнены, как, кем?

Понятно, ожидать того, что совет повлияет на мировосприятие и систему ценностей президента, не приходится. В таком возрасте система ценностей не меняется. Причем ни у президента, ни у членов совета. Но на какие-то изменения можно рассчитывать, хотя бы потому, что  политически Путину важно демонстрировать, что совет по правам человека на что-то может влиять.

- Это больше демонстрация или есть все-таки некое реальное желание президента прислушиваться к членам совета?

- Я думаю, что вопрос отношения Путина к членам совета по правам человека безусловно лежит в политической плоскости и очень сильно зависит и от конъюнктурного момента, и от активности самого совета по правам человека. Чем он будет активнее, чем он будет больше занимать места в общественно-политическом пространстве (в том числе и в информационном), тем больше президент будет вынужден прислушиваться к совету и демонстрировать готовность что-то менять и воспринимать какие-то предложения. Я абсолютно в этом убежден. В этом смысле отношение Путина к совету, вне всякого сомнения, определяется законами политики.

- Именно с этим и было связано решение обновить совет и ввести в него, например, ту же «Агору» и «Голос»...

- Схема обновления совета была хорошо продумана. Первый  - «медведевский» - состав СПЧ во главе с Михаилом Федотовым был сильно заявлен как некая единица. И выход из него большинства старых правозащитников важно было компенсировать без серьезных имиджевых потерь. Соответственно, кто-то из знаковых, независимых от властей правозащитников должен был там появиться. А таких не так много, да еще чтобы и публика знала. Я себя отношу на этот счет, вместе, например, с Шибановой (Лилия Шибанова, исполнительный директор ассоциации некоммерческих организаций «В защиту прав избирателей «Голос» - Ред.) и Каляпиным (Игорь Каляпин, председатель межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток» - Ред.) или просто знаковыми околооппозиционными людьми, вроде Леонида Парфенова. Но при этом, чтобы таких людей не стало большинство и была бы возможность эффективно на них влиять, в совет было введено много людей, которых я, например, видел в первый раз и их фамилии первый раз слышал. Это в какой-то степени игра. С одной стороны, она призвана показать готовность включать и  слушать правозащитников, а с другой, чтобы они не шибко развернулись, включено большое количество явно провластных товарищей.

- Не получится ли так, что новые члены  СПЧ будут что-то требовать, делать заявления, а в результате выхлопа не будет, как это произошло с прежним составом совета?

- Это вполне может случиться, а может и не случиться. Это из серии гаданий на кофейной гуще. Из серии 50 на 50. Россия вообще не очень сильно предсказуемая страна. Нельзя делать предположения по поводу политической ситуации даже через полгода. А через год тем более. Нельзя предполагать, какова будет ситуация с властью вообще, каковы будут события, как они будут разворачиваться и каково будет место в этих событиях совета по правам человека. Это большой вопрос. У нас одно дело, одно событие могут привести к очень серьезным политическим последствиям в стране, в том числе и в сфере по правам человека. Можно вспомнить и дело Магнитского, и отдел полиции «Дальний», и политические убийства, которые были в России в последние годы. Они имели серьезное влияние на внутреннюю и даже внешнюю политическую ситуацию в стране. Поэтому если говорить о том, что будет с советом по правам человека, то зависеть это будет от политической ситуации в целом, от ситуации с правами человека, от действия самого совета и его членов.

- Каков ваш «шкурный» интерес как члена СПЧ?

- Мой интерес — попытаться использовать совет, как дополнительный инструмент для повышения эффективности работы, которую делает наша ассоциация. Мы занимаемся определенными темами, благодаря которым «Агора» и известна. Это тема, связанная с произволом правоохранительных органов, защита журналистов от давления властей в связи с их общественной профессиональной деятельностью, и некоторые другие менее публичные темы. Я рассчитываю, что участие в совете позволит сделать эту работу более эффективной, влиять на какие-то системные изменения. Например,  в практике работы российских правоохранительных органов. Тем более, что момент сейчас очень выгодный для этого: идут реформа МВД, федеральной службы исполнения наказаний, следственного комитета, судебная реформа. Сейчас тот момент, когда можно впрыгивать в уже идущий поезд и пытаться влиять на направление его движения.

Беседовала Татьяна Брачий