Культовый писатель - о своем новом романе, перестройке и самарско-тольяттинских впечатлениях

В конце прошлой недели и Тольятти побывал писатель Владимир Козлов — в числе прочего автор знаменитой трилогии «Гопники», «Школа», «Варшава». Козлов уже приезжал сюда три года назад по приглашению местных журналистов — просто пообщаться с публикой. Тогда он пообещал приехать снова при наличии достойного повода. Оный совсем недавно появился — 15 мая Козлов презентовал в Москве свой новый роман «1986».

Это такой российский нуар — жесткая детективная история, рассказанная в любимом Козлову «быстром», минималистичном ключе. Место действия — некий белорусский индустриальный город, в котором запросто распознается Могилев, родной город автора. В центре сюжета — расследование серии изнасилований и убийств, которых в СССР вроде бы нет. В качестве фона — поздний «совок» и объявленная перестройка со всей сопутствующей эстетикой и атрибутикой: сигаретами «Космос», разлагающейся инфраструктурой и полуодичавшим, дезориентированным населением. Главный герой — приехавший работать в провинцию молодой следователь прокуратуры, «положительный» парень, слушающий вечерами «Pink Floyd» и питающий очевидное отвращение к среде, в которой вроде как вынужден существовать. Но развязка формулирует целый ворох вопросов.

Много вопросов было и у аудитории на встречах с писателем — что в Самарском литературно-мемориальном музее, что днем позже в Тольятти, где состоялось сразу две встречи — в «Библиотеке Автограда» и - более неформально - в художественной галерее «Роддом». Там читки фрагментов нового романа прошли под гитарное сопровождение тольяттинского музыканта Михаила Лёзина. Публики было не то чтобы очень много, но зато почти все пришедшие — неплохо знакомы с книгами Козлова. Поговорить было о чем.

Ну, а еще чуть раньше Владимир Козлов с плохо скрываемым интересом прогулялся по улицам криминально-автомобильной столицы. Причем экскурсия не ограничилась только традиционными маршрутами: организаторы сводили писателя даже на «аллею героев» Баныкинского кладбища. В общении Козлов предельно корректен, собран и сдержан. Как и в его текстах — ничего лишнего. Но слушать его почему-то все равно весьма интересно.

- «1986» во многом похож на ваши предыдущие книги — поздний «совок», окраина страны, главный герой, существующий в не совсем «своей» среде... Тем не менее, формально — это новый жанр. Почему вы решили обратиться именно детективу?

- Я довольно долго вообще избегал жанровой литературы – сказались какие-то давние стереотипы о «низких жанрах». Но в какой-то момент мне захотелось поработать с новыми приемами, в том числе, жанровыми. В любом случае это прежде всего форма, с помощью которой можно описывать реальность, показывать героев в сложных обстоятельствах. Жанр детектива дает много дополнительных возможностей, а то, что в книге есть четкая сюжетная линия, создает дополнительный драйв, движет историю вперед.

- Почему не «1985» или, скажем, «1987»?

-В моем понимании 1986 год — это некая низшая точка, точка невозврата для советской системы, после которой начался ее окончательный распад. Тогда впервые прозвучало слово «перестройка», случилась катастрофа на Чернобыльской АЭС — это такие символы. Тот «совок» не устраивал уже никого — начиная от колхозников, заканчивая партийными функционерами и, конечно, был обречен. И это – очень интересный фон для моей истории.

- Кстати, удалось ли взглянуть на ДК «Тольятти», где, если верить хроникам, слово «перестройка» прозвучало впервые? В «1986» есть эпизод встречи Горбачева с «тружениками АвтоВАЗа»...

- Да, мне показали это здание – очень типичное для архитектуры того времени, такие или похожие ДК наверняка есть в разных городах. И вообще это - любопытное совпадение: такая важная деталь, создающая атмосферу книги, имеет отношение к Тольятти.

- «1986» довольно неожиданно заканчивается. Не станем раскрывать подробностей, но вы-то сами как считаете, есть шанс, что с главным героем все не так печально, как может показаться?

- Да, я считаю, что шанс есть. Поэтому «печальный эпизод» с участием главного героя обрывается в самом начале. Мы не знаем, что произошло дальше. То есть каждый может для себя решить сам – в зависимости от своих симпатий к герою, степени своего оптимизма и так далее. Хотя общий ход истории не исключает и самого негативного сценария…

- Некоторые уже хотят продолжения истории. Как насчет второй части?

- Нет, второй части здесь быть не может. Я только что говорил, что история предполагает разные интерпретации финала читателем. А писать продолжение – это означало бы предложить свою версию, этого я делать не хочу. Кроме того, написав эту книгу, я захотел обратиться к несколько другому времени. Уже написан новый роман, рабочее название - «Свобода». Предполагается, что он выйдет до конца этого года.

- Еще одна реплика, которую часто приходится слышать, когда речь заходит о ваших книгах, звучит примерно так: «и не надоело ему копаться в советской помойке»? Есть ли в планах некая смена декораций?

- Ну, «советская помойка», как к ней не относись, - это довольно обширный источник материала. И я обращаюсь к нему, когда материал соответствует тому, о чем книга. А про смену декораций я уже немного начал говорить – в следующей книге действие происходит во второй половине девяностых. Это – время, о котором я практически не писал. У меня есть роман «Варшава» - там действие происходит в начале девяностых в Белоруссии. Сейчас – совсем другая реальность, Москва 1997-го – 1999-го.

- Как вообще сейчас живется писателю? На литературные заработки реально существовать?

- Конечно, нет. Это было сложно даже в начале двухтысячных. Мне в каком-то смысле повезло с первой книгой «Гопники», которая вышла в 2002-м. Тогда такого понятия, как «современная российская проза», по сути не существовало, и издатели взялись все-таки восполнить этот пробел и очень охотно выпускали новых авторов. AdMarginem фактически сразу согласился напечатать книгу. Но на самом деле и тогда особых денег в этом не было. Сейчас стало сложнее уже просто издать книгу. Во-первых, больше нет эффекта новизны, во-вторых — печатный рынок сокращается в связи с развитием электронных носителей. Поэтому писателей, которые могут существовать только за счет литературы, очень мало. Но я никогда на это особо не рассчитывал, у меня всегда была работа журналиста.

- Вы довольно охотно путешествуете по провинции, к нам приехали буквально с московской презентации «1986». Это такой писательский интерес к «замкадью» или что-то другое?

- Да, писательский интерес к тому, что происходит за пределами Москвы. Там – своя жизнь, во многом другая, и мне она так же интересна, как и столичная. Кроме того, интересны мои читатели, живущие не в Москве. Ну и с дистрибьюцией книг часто возникают проблемы. Иногда, если сам не приедешь в какой-нибудь город, книга туда может не дойти вообще.

- Что интересного увидели и Тольятти, что впечатлило, и можете как-то сравнить с тем, что вы видели тут три года назад?

- В этот раз больше времени я провел в Тольятти, чем . В Самаре лишь прогулялся по центру, немного по набережной, выпил кружку пива в баре «На дне» - был в нем и в прошлый приезд. Все это практически не изменилось за три года. В Тольятти, наоборот, увидел то, чего не удалось увидеть в прошлый раз: Баныкинское кладбище с памятниками «браткам», лесной массив у Волги. И то, и другое, по-своему, впечатлило.

- Ваша аудитория - это в основном молодые люди. Меняются ли они как-то в последние годы? Вот сейчас в ходу такие термины, как, скажем, «рассерженный горожанин», «хипстер»... Кого вы видите на своих встречах?

- Да, с одной стороны, люди меняются, как меняется жизнь вокруг, меняется культурный, политический контекст. Но в то же время мне приятно, что находится немало людей, которые намного младше меня, но я могу с ними разговаривать, можно сказать, «на одном языке». На встречи приходят очень разные люди, бывают и «рассерженные», бывают и «хипстеры», но какой-то общей тенденции проследить нельзя.

- Напоследок хочется спросить о Белоруссии. Бываете ли там и что думаете насчет «звериного оскала» тамошнего режима?

- Бываю, но редко. В каком-то смысле, перебравшись в Москву, я сжег мосты, и когда туда приезжаю, чувствую, что там, конечно, все другое... А «звериный оскал» - да, он существует, но не бросается так ярко в глаза. Приезжая в Белоруссию, например, из той же Москвы, люди замечают, в первую очередь, чистые улицы, обилие подержанных иномарок – в том числе и далеко не дешевых - общее ощущение «порядка». А на самом деле все далеко не так хорошо, и не зря люди оттуда уезжают – особенно молодые. Перебираются в Россию, Польшу, Литву.

Беседовал Антон Здобнов

Фото Людмилы Яхтиной и Вячеслава Смирнова

 

Справка «Парка Гагарина»:

Владимир Козлов

Родился в Могилёве (Беларусь) в 1972 году.

Закончил среднюю школу и Минский лингвистический университет по специальности «Английский язык», а затем школу журналистики при университете штата Индиана в Блумингтоне, США. Работал переводчиком, журналистом, редактором. Пишет прозу с 1998 года. С 2000 года живет в Москве.

Автор книг:

«Гопники» (повесть и рассказы, «Ад Маргинем», 2002)

«Школа» (роман, «Ад Маргинем», 2003)

«Варшава» (роман, «Ад Маргинем», 2004)

«Плацкарт» (роман, «Вагриус», 2006)

«Попс» (роман, «Амфора», 2007)

«Эмо» (нон-фикшн, «Амфора», 2007)

«Фанаты: прошлое и настоящее российского околофутбола» (нон-фикшн, «Амфора», 2008)

«Реальная культура: от альтернативы до эмо» (нон-фикшн, «Амфора», 2009)

«СССР: Дневник пацана с окраины» (роман, «АСТ», 2009)

«Домой» (роман, «Амфора», 2010)

«1986» (роман, «Флюид/FreeFly», 2012)

Сценарист фильма «Игры мотыльков» (2004)

Книги Козлова переведены на английский и французский языки и изданы на Западе.