Санкт-Петербургский Международный музыкальный фестиваль «Звезды белых ночей», который родился в 1993 году по инициативе всемирно известного дирижера и деятеля музыкальной культуры маэстро Валерия Гергиева, являющегся его идеологом и неизменным художественным руководителем, в нынешнем году отметил свой четвертьвековой юбилей.
За время существования этот фестиваль превратился в одно из ярчайших событий культурной жизни страны, известных далеко за ее пределами.
Вспоминаю свои первые приезды на «Звезды белых ночей» в 1995 и в 1996 годы. В то далекое, очень непростое для нашей страны время фестиваль по существу только расправлял крылья. Стремительно набирая обороты, с течением времени из череды афишных спектаклей с участием гастролеров он превратился в феерический парад завоевавших мировую славу музыкантов-исполнителей и талантливых молодых артистов – певцов, солистов-инструменталистов и дирижеров из разных стран, демонстрацию оригинальных, следующих самым современным мировым тенденциям оперных и балетных постановок Мариинского театра. Об этом свидетельствуют впечатления, полученные от посещений фестиваля в 2001, 2003, 2010, 2016 годы и особенно в нынешнем, 2017 году.
Возможность в очередной раз побывать на «Звездах белых ночей» мне представилась благодаря непосредственному содействию маэстро Гергиева, в творческой орбите которого Самара занимает не последнее место. Это свидетельство заинтересованности директора – художественного руководителя Мариинского театра в том, чтобы опыт творческой деятельности возглавляемого им коллектива, являющегося одним из главных брэндов северной столицы, стал достоянием как можно большего числа любителей музыки нашей страны.
Это и штрих впечатляющей по своему масштабу просветительской деятельности Валерия Гергиева, которая давно вышла за пределы Санкт-Петербурга. В моем экземпляре буклета прошедшего в 1996 году IV фестиваля «Звезды белых ночей» маэстро оставил своеобразный автограф со знаком вопроса: «Когда мы приедем на фестиваль в Самару?». А в 2008 году Гергиев стал инициатором музыкального фестиваля «Мстиславу Ростроповичу», который ежегодно с огромным успехом проходит в нашем городе с участием самого маэстро, солистов и оркестра Мариинского театра и мировых знаменитостей. Захватил своим крылом Самару и Московский пасхальный фестиваль Валерия Гергиева.
Программу юбилейного фестиваля, длившегося без малого два месяца – с 26 мая по 23 июля, составили более 190 оперных и балетных спектаклей, симфонических и камерных концертов в историческом здании Мариинки, в Мариинском-2 и в Концертном зале театра. Из фестивальных впечатлений встречи с маэстро – самые незабываемые. Трудно поверить, ноВалерий Гергиев находился за пультом тринадцати из двадцати фестивальныхсобытий, которые довелось посетить в течение двух недель пребывания в Санкт-Петербурге. Магия личности в сочетании с вулканическим темпераментом и неиссякаемой энергетикой выдающегося музыканта-интерпретатора позволили не однажды прикоснуться к вершинным образцам музыкального исполнительства.
В этот приезд на фестиваль мною был сделан акцент на посещении оперных спектаклей, которые представили своеобразный срез богатой и разнообразной афиши Мариинского театра, где не только популярная мировая классика, но и на редко исполняемые произведения, в том числе и созданные отечественными композиторами. Практически все эти спектакли поставлены под музыкальным руководством Валерия Гергиева. Независимо от того, идут они при полном театральном антураже или в концертном варианте, во главе угла неизменно – музыкальная сторона: глубина интерпретации и качество звучания оркестра, и мастерство ведущих солистов. Именно это в наибольшей степени определяет художественный уровень каждой постановки.
Фото Валентина Барановского
Несмотря на то, что к созданию спектаклей Мариинки как правило привлекаются маститые, в том числе и драматические зарубежные и отечественные режиссеры, этот театр никак не назовешь режиссерским. Сложилось впечатление, что маэстро Гергиев как музыкальный лидер абсолютно уверен не только в себе, но и в своих коллегах – музыкантах и певцах, и потому не стремится оказывать какое-либо влияние на режиссеров-постановщиков и художников, предоставляя им полную свободу высказываний. Он открыт всевозможным, подчас весьма неожиданным и смелым режиссерским и сценографическим изыскам и экспериментам, так как они лишь дополняют эмоционально-выразительную палитру спектаклей, в которой главной всегда остается музыка.
Оперная режиссура в последнее время, пожалуй, один из самых острых дискуссионных полигонов. Что там говорить, наличие в оперном спектакле прочного музыкально-исполнительского фундамента позволяет иногда побаловаться в режиссуре и абсурдистским авангардом, и постмодерном, и откровенным китчем. Многие оперные спектакли Мариинского театра, независимо от подчас спорной режиссуры, на мой взгляд, являются, высокими образцами вряд ли достижимого сегодня на других отечественных оперных подмостках качества исполнения, в чем, кстати сказать, не всегда отдают себе отчет иные вконец избалованные московские и санкт-петербургские критики.
Что касается ведомого Гергиевым симфонического оркестра Мариинского театра, то для него нет, кажется, ничего невозможного. Звучание оркестра интонационно безупречно, поражает размахом и мощью, глубиной кантилены, богатством оттенков и нюансов. У музыкантов – филигранная техника владения инструментами, абсолютная свобода звукоизвлечения. Маэстро безраздельно властвует над оркестром, передавая музыкантам свою огромную энергетику и эмоциональный заряд. Предельно выразительны его руки-крылья, не оставляющие без внимания и буквально живописующие каждый интонационный поворот, нюанс динамический акцент.
Спектакли Мариинки последних лет, которые довелось посмотреть на фестивале, представляют собой своеобразную иллюстрацию различных, не похожих одна на другую тенденций современной оперной режиссуры. Они свидетельствуют о том, что Мариинский театр – на переднем крае современных театральных технологий. Традиционные декорации с расписанными живописными задниками и кулисами постепенно уступают место выполненному, что особенно важно, на высоком профессиональном уровне оформлению с применением трехмерных видеоинсталляций, видеографики и других изощренных технических приемов. Благодаря этому постановки обретают особую красочность и «живое дыхание», порой магически вовлекая зрителей в ауру сценического действия. Эти качества присущи всем премьерным спектаклям театра, которые довелось посмотреть.
Специально к фестивалю была подготовлена премьера редко исполняемой в России оперы Чилеа «Адриана Лекуврер», к которой Мариинский театр обратился впервые. Французская постановочная команда во главе с режиссером Изабель Парсьо-Пьери предложила абсолютно реалистическое, без набивших оскомину постмодернистских новаций, но с использованием современных изобразительных средств решение спектакля, в котором действие разворачивается в реальной исторической обстановке.
Ф.Чилеа «Адриана Лекуверер»/Фото Наташи Разиной
Невероятный успех фестивального спектакля связан и с роскошью самой по себе постановки: оформление и костюмы изумительны, и с выдающимся составом исполнителей. Оркестр филигранно передал внутренний драматизм и просветленную лирику, заключенные в партитуре оперы. Блистательная Анна Нетребко в заглавной партии покорила совершенным, достойным мировой примадонны звучанием роскошного, подобного драгоценному инструменту голоса, сочетающему богатство тембровых красок, присущих не только лирическому, но и сугубо драматическому сопрано, безупречную кантилену, полетность и редкостную выразительность. А монолог Федры из одноименной античной трагедии Расина, который по ходу действия произносит Анна Нетребко, явил ее несомненный талант как драматической актрисы.
В партии графа Мориса Саксонского достойным партнером примадонны показал себя ее супруг Юсиф Эйвазов, обладающий редким по красоте и яркости тембра тенором и подкупающей искренностью сценического существования. Откровением спектакля явилась Екатерина Семенчук в партии принцессы де Буйон – соперницы главной героини. Сильное, исключительно красивое, исполненное подлинной страсти меццо-сопрано певицы, ставшее украшением еще нескольких фестивальных спектаклей, безусловно, достойно лучших мировых подмостков.
Осуществленная в нынешнем сезоне постановка «Сицилийской вечерни» пополнила внушительный перечень вердиевских спектаклей в репертуаре Мариинского театра. Впечатляет постановочная культура театра, сумевшего достойно реализовать достаточно спорный, граничащий с нелепостью замысел французского режиссера Арно Бернара, который радикально изменил время и место действия оперы. Разворачивающийся в XIII веке на Сицилии замешанный на патриотических мотивах сюжет оперы превратился в происходящую в 1920-е годы в Нью-Йорке историю противостояния отстаивающей свой подпольный алкогольный бизнес мафии сицилийцев-переселенцев и местной полиции.
Дж. Верди «Сицилийская вечерня»/Фото Наташи Разиной
Оправданием подобных метаморфоз является активно пропагандируемое современными режиссерами сомнительное утверждение, что события и персонажи классических опер не интересны теперешней публике. Так что Арно Бернару незачем было забираться в исторические дебри, если каждому известен фильм «Крестный отец» – режиссер не скрывает этого в интервью, помещенном в буклете спектакля. Ну а то, что при этом герой оперы – борец за свободу родины превратился в бандита, а по ходу действия возникло множество всевозможных, порой трагикомичных нестыковок, в том числе и из-за несоответствия романтической приподнятости музыки оперы и того, что происходит на сцене, вроде не так уж и важно. И действительно: получилось, что не очень важно. Выручили впечатляющий видеоряд спектакля с черно-белой исторической кинохроникой на увертюре, отлично поставленные, то и дело прерываемые эффектными стоп-кадрами мизансцены, яркая мозаика «эпошных» костюмов, весьма натурально представленная сцена казни с виселицей и болтающимися на ней повешенными...
Но главное в спектакле, конечно же, совсем не это. «Сицилийская вечерня» – грандиозная по масштабу работа, демонстрирующая высочайший уровень музыкальной интерпретации вердиевской партитуры Валерием Гергиевым, а также мастерство исполнителей ведущих партий, среди которых вне конкуренции безупречный во всех своих вокальных и актерских проявлениях бас Ильдар Абдразаков – Джованни де Прочида и обладающий мощным, компактно звучащим баритоном Владислав Сулимский – Монфор.
Еще одна яркая оперная премьера – «Саломея» Рихарда Штрауса. На фестивале 1995 года довелось побывать на премьере этой оперы с несравненной в то время Любовью Казарновской в заглавной роли. В нынешней постановке подлинный фурор произвела никому до этого не известная молодая солистка Приморского филиала Мариинского театра Елена Стихина – обладающая уникальным по силе, красоте и разнообразию оттенков драматическим сопрано певица, сумевшая создать убедительный вокально-сценический образ Саломеи, то страстно любящей и нежной, то ослепленной ненавистью и остающейся непреклонной в своем порочном желании.
Спектакль решен драматическим режиссером Маратом Гацаловым в абстрактно-символическом, вневременном ключе. Облаченные за исключением пророка Иоканаана во все кристально белое персонажи располагаются в ячейках огромных трехъярусных вертикальных панелей, при совмещении которых образуется слово «сон». В столь же абстрактной манере представлен и знаменитый танец семи покрывал, в котором постановщик отошел от откровенной эротики, хотя какие-то мгновения Саломея и пребывает на сцене обнаженной. Десятиминутный эпизод с танцем, которого как такового и нет, становится обобщенной философской кульминацией спектакля. Он демонстрирует бесконечную череду трагических мировых катаклизмов, обрушивающихся на человечество с древних времен до наших дней: едва различимые контуры трепещущего женского тела, спроецированного на вертикальной ячеистой плоскости, заполняются картинками от средневековых рисунков-страшилок до черно-белых хроникальных кинокадров бомбежек, концлагерей, трупов, развалин городов, марширующих эсэсовцев et cetera. В финале спектакля обошлось без отрубленной головы пророка, преподнесенной Саломее на серебряном блюде.
Дж. Верди «Макбет»/Фото Валентина Барановского
Фестиваль подарил мне еще одну встречу с великим Пласидо Доминго, всколыхнув не потускневшие со временем воспоминания о двух предыдущих. В 1974 году посчастливилось услышать совсем молодого – 35-летнего певца в партии Рудольфа в пуччиниевской «Богеме» – спектакле миланского театра Ла Скала, находившегося на своих вторых гастролях в Москве. Вторая встреча – на IX фестивале «Звезды белых ночей» 2001 года, на котором Доминго исполнил партию Зигмунда в премьерном спектакле вагнеровской «Валькирии» и продирижировал вердиевской «Аидой». Интересный штрих для самарских меломанов: в том спектакле партию Амонасро исполнил Виктор Черноморцев, много лет являвшийся солистом нашего оперного театра.
На нынешнем фестивале неувядаемый мэтр мировой оперной сцены был на высоте в баритоновой партии Макбета в одноименной опере Верди, в которой он дебютировал в 2015 году Берлинской опере. Появившийся в репертуаре Мариинского театра в далеком 1996 году спектакль, который решен в стилистике минимализма – с совершенно открытым для зрителей сценическим закулисьем, и сегодня смотрится современно. В свои 76 лет, расставшись с теноровым репертуаром, Доминго по-прежнему остается неподражаемым певцом-актером. Время не властно над его голосом, который, обретя новые, более темные, густые оттенки тембра, звучит по-прежнему ярко и свежо. Достойной во всех отношениях партнершей Доминго была Екатерина Семенчук, с блеском исполнившая исключительно сложную предназначенную драматическому сопрано партию леди Макбет.
Через день после выступления в «Макбете» Доминго стоял за пультом вердиевского «Трубадура». Его сугубо индивидуальная дирижерская манера показалась во многом необычной. Сложилось впечатление, что, управляя спектаклем, Доминго одновременно чувствовал себя и певцом, «пропуская через себя» все вокальные партии и как бы подпитывая исполнителей собственной энергетикой. К сожалению, в тот вечер энергии мэтра не хватило для того, чтобы исполнители поставленного относительно недавно – в 2013 году спектакля по-настоящему зажглись и сдвинули с мертвой точки перенасыщенное драматическими перипетиями действие. Исключение составила все та же Екатерина Семенчук в партии терзаемой всепоглощающим чувством мести цыганки Азучены.
Д. Шостакович «Леди Макбет Мценского уезда»/Фото Наташи Разиной
Впервые приехавшая в Россию обладательница огромного по масштабу драматического сопрано голландская певица Эва-Мария Вестбрук выступила в своей коронной партии Катерины Измайловой в опере Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда», привнеся в давнишний, поставленный в 1996 году Ириной Молостовой спектакль свежую струю эмоций и страстей. Было чрезвычайно интересно спустя более двух десятилетий после посещения премьеры «Леди Макбет Мценского уезда» на IV фестивале «Звезды белых ночей» 1996 года вновь побывать на этом спектакле и сопоставить его с недавней постановкой этой оперы в Самарском оперном театре. В ноябре нынешнего года по приглашению маэстро Гергиева наш театр покажет этот спектакль на сцене Мариинского театра.
На фестивале у меня произошла еще одна встреча со «старой знакомой» – первой оперой Родиона Щедрина «Не только любовь». Поставленная в 1961 году в Большом театре она недолго продержалась в его репертуаре, но мне довелось попасть на одно из немногих ее представлений. В нынешнем сезоне оперу «Не только любовь» на сцене Концертного зала Мариинского театра поставил хорошо знакомый самарским театралам Александр Кузин.
Р. Щедрин «Не только любовь»/Фото Наташи Разиной
Это первое прикосновение известного драматического режиссера к оперному жанру. Постановка оригинальна. Ее условно-минималистское решение прекрасно вписалось в «акваторию» Концертного зала, а это не традиционные оперные подмостки, и освоить их непросто. У Кузина это получилось замечательно. Опера раскрылась по-новому, в спектакле ощущается не забытый зрителями старшего поколения аромат советской эпохи середины прошлого века, тонко проработаны характеры персонажей, оперные певцы существуют на сцене естественно и свободно.
Из зарубежных гастролеров довелось услышать еще одну мировую знаменитость – Ферруччо Фурланетто. Находящийся в отличной вокальной форме итальянский бас выступил в партиях Захария в концертном исполнении вердиевского «Набукко» и Дон Кихота в одноименной опере Массне. Этот спектакль, поставленный в 2012 году в Мариинском театре специально на Фурланетто, произвел двойственное впечатление неким наивным символизмом оформления и сценического антуража – со старомодным театром теней и с модерновыми 3Д-проекциями, с перемещающимися как бы сами собой бутафорскими Россинантом и ослом, на которых восседают Дон Кихот и Санчо Панса, и с лежащей на сцене огромной раскрытой книгой, на которую время от времени перемещается действие и рядом с которой в финале оперы главный герой уходит в мир иной.
Ж. Массне «Дон Кихот»/Фото Валентина Барановского
В спектакле радуют глаз яркие костюмы и живые мизансцены. Однако все это вместе взятое так же соответствует философской глубине сервантовского первоисточника, как и одноименный балет Минкуса. Тем не менее спектакль увлекает. Замечательна музыка Массне, которую почему-то принято поругивать, великолепны оркестр под управлением маэстро Гергиева и исполнители, первым их которых нужно назвать Фурланетто, создавшего убедительный вокально-сценический образ заглавного героя, а еще недавно приезжавшую в Самару золотого лауреата последнего Конкурса Чайковского Юлию Маточкину – колоритную Прекрасную Дульцинею и Андрея Серова – одновременно острохарактерного и нежного Санчо Пансу.
Несколько слов о «Снегурочке» Римского-Корсакова, которая была поставлена в 2004 году Александром Галибиным и художником Георгием Цыпиным на Исторической сцене Мариинки, а затем перенесена на сцену Мариинского-2. Этот спектакль намного интереснее и далекой от безоблачного сказочного представления «Снегурочки», и особенно – и подчеркнуто концептуальной, исключительно жесткой режиссерской версии этой оперы в Большом театре, премьеру которой довелось посмотреть буквально на днях.
Н. Римский-Корсаков «Снегурочка»/Фото Валентина Барановского
«Снегурочка» Мариинского театра – тоже отнюдь не детский, настраивающий на серьезные размышления, но тем не менее исключительно яркий, праздничный спектакль. Поражает броская, подчеркнуто скоморошья эстетика постановки, в глазах рябит от обилия сценической бутафории, пестроты костюмов и изощренного грима персонажей – обитателей Берендеева царства – некой птичьей страны, в которой сам Берендей неотличим от филина. Благодаря маэстро Гергиеву, стоявшему за пультом фестивальной «Снегурочки», и прекрасному составу исполнителей спектакль прошел на чрезвычайно высоком уровне. Особенно горячо публика принимала исполнительницу заглавной партии молодую солистку Казанского оперного театра Аиду Гарифуллину, исключительно красивое, чарующей теплоты и кристальной прозрачности тембра сопрано и личное обаяние которой никого не оставили равнодушными.
И еще об одной, но уже балетной фестивальной премьере. Это получивший свое второе рождение на сцене Мариинского театра балет «Ярославна» на музыку Бориса Тищенко, написанную композитором в 1974 году специально для ленинградского Малого театра оперы и балета. «Ярославна» – хореографические размышления в трех актах по мотивам «Слова о полку Игореве» – тогда же была поставлена в этом театре. Постановку осуществил автор сценария, балетмейстер и художник спектакля Олег Виноградов в содружестве с режиссером Юрием Любимовым и дирижером Александром Дмитриевым.
В конце 1970-х годов мне довелось посмотреть этот новаторский для своего времени спектакль. В памяти он запечатлелся как очень необычный – и по своей концепции, далекой от формального «урапатриотизма», и по суровой, аскетичной, отнюдь не «дансантной» музыке, и по авангардной хореографии, в которой сочетание элементов классической и современной пластики представляло собой исключительно цельную драматургическую структуру, более свойственную драматическому, а не балетному спектаклю, да и по оформлению с начертанными старинной вязью на декорациях фрагментами из «Слова».
Хорошо известно, что Валерий Гергиев высоко ценит творчество Бориса Тищенко. Именно по его инициативе осуществлена новая постановка балета «Ярославна», имеющего знаковый для осознания его трагической концепции подзаголовок «Затмение» – таково первоначальное название поставленного в 1974 году спектакля. В нем князь Игорь – отнюдь не национальный герой, а человек, который ради удовлетворения собственных амбиций бездарно сгубил русское войско.
Маэстро Гергиев – музыкальный руководитель и дирижер нового спектакля. В качестве хореографа-постановщика балета был приглашен молодой хореограф Владимир Варнава, который не скрывает, что «Ярославна» – плод совместного творчества. Свой первый полноформатный балет Варнава сочинял в компании постоянных соратников – художника-постановщика и художника по костюмам Гали Солодовниковой, художника по свету Игоря Фомина и художника-видеографика Ильи Старилова.
Известно признание Олега Виноградова, что над балетом «Ярославна» он работал шесть лет, «собирая и изучая материалы», а композитор Борис Тищенко, готовясь к встрече с хореографом, прочел подлинник «Слова о полку Игореве», после чего у него сложился собственный, отличающийся от общепринятого взгляд на описанные в «Слове» исторические события: «Никакая это не эпопея, не героическая драма, а самая настоящая трагедия! Трагедия целого народа!» (буклет, выпущенный Мариинским театром к состоявшейся 30 июня 2017 года премьере балета «Ярославна. Затмение» – Авт.). Такова история рождения концепции будущего балета, определившей и характер сочиненной Борисом Тищенко музыки, и особенности предложенного Олегом Виноградовым хореографического языка.
Б. Тищенко «Ярославна»/Фото Валентина Барановского
Что говорить, спустя почти четыре с половиной десятилетия, прошедшие с 1974 года, в нашей жизни изменилось очень многое, в том числе и характер творческого процесса. Сегодня на создание какого бы то ни было «продукта» в сфере культуры никто не станет тратить шесть лет жизни, изнуряя себя изучением всевозможных исторических и каких-либо других материалов и погружением в соответствующую эпоху. Результат подчас достигается за счет интуиции и фантазии, и не обязательно с опорой на специальные знания и объективную информацию.
Валерий Гергиев стоял за пультом двух первых премьерных показов «Ярославны». Именно звучание оркестра, раскрывшего под управлением маэстро всю глубину и мощь музыки Бориса Тищенко явилось основной доминантой впечатления о спектакле, подлинным откровением возрожденного балета. Что касается самого главного, о чем принято говорить в первую очередь при обсуждении балетного спектакля, – его хореографии, то она оказалась оттесненной на второй план. И это не случайно. Слишком уж эклектично, абстрактно-умозрительно и подчеркнуто концептуально предложенное Варнавой решение балета, которое трудно приписать к жанру хореографии, поскольку собственно танец в нем остался где-то на периферии, а основным выразительным средством является надуманная, порой излишне изощренная и невнятная по смыслу пластика. Создалось впечатление, что постановка масштабного – трехактного балета, достойного подмостков Мариинского театра, пока что не по силам Владимиру Варнаве, преуспевающему в сочинении хореографических миниатюр, отдельных номеров и представлений малой формы.
К сожалению, за рамками этого материала остались прошедшие на высочайшем уровне концерты симфонического оркестра Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева с участием выдающихся солистов – блистательного, обладающего невероятной фортепианной техникой и неукротимым темпераментом Дениса Мацуева, завораживающе лиричного и возвышенного юного виртуоза – 16-летнего скрипача Даниэля Лозаковича, концерт ведомого маэстро Гергиевым оркестра Российско-немецкой музыкальной академии с солистом – выдающимся немецким скрипачом Франком Петером Циммерманом.
Невозможно не выразить еще раз восхищение Концертным залом Мариинского театра, акустика которого практически идеальна. О ее качестве можно судить не только по кристально чистому, лишенному посторонних «примесей» и всегда как бы попадающему в резонанс с пространством зала звучанию инструментов и голосов, но и по той бездонной, звенящей тишине, которая предваряет начало исполнения и устанавливается в паузах звучания.
Валерий Гергиев о «Звездах белых ночей»:
«Фестиваль «Звезды белых ночей» дает Санкт-Петербургу, всей России редкую по разнообразию, по своим краскам картину. Он крупнейший, самый сильный в России. О нем говорят в мире. Он собирает звезд первой величины, но самой первой звездой всегда является Мариинский театр. Как только этого не будет, не будет и такого фестиваля. Мы приглашаем на фестиваль звезд высочайшего класса, мирового уровня, и когда вместе с ними поют наши отечественные певцы, становится понятно, что и они не хуже, на такой же высоте. Все они дают пример, показывают, к чему нужно стремиться.
Наш фестиваль оказывает огромное влияние на культурную жизнь страны. В течение последних десятилетий Санкт-Петербург превратился в одну из красивейших столиц мира. Музыка, театр, художественное творчество чудесным образом объединяют нас вместе, чтобы сделать этот мир лучше. У нас есть замечательная академия молодых певцов. Спектакли и концерты фестиваля «Звезды белых ночей» свидетельствуют о том, что он богат разнообразием представляемых на нем драгоценных талантов.
Музыка будет существовать всегда, независимо от экономических кризисов и политических катаклизмов. Она помогает спасти мир, мы все получаем от нее огромное удовлетворение. Мир сегодня очень агрессивен, но я чувствую себя абсолютно комфортно, работая в сфере культуры, где все говорит о красоте. Чайковский, Моцарт, Верди – это аристократия, голубая кровь. Все это имеет отношение к тому, что мы можем принести в мир».
Фестивальные впечатления – бесценный опыт, дающий пищу для размышлений о тенденциях в современном музыкальном театре, способствующий взвешенной оценке процессов, происходящих в культурном пространстве страны и на театральных и музыкальных подмостках Самары.
Валерий ИВАНОВ
Санкт-Петербург - Самара
Фотографии предоставлены Мариинским театром
Санкт-Петербург - Самара
Фотографии предоставлены Мариинским театром
