«А вот выйдет на улицы рабочая провинция, тогда-то все и начнется», - пугают Кремль оппозиционно настроенные аналитики

Более десяти лет самарские социологи ведут мониторинг социально-трудовой сферы на промышленных предприятиях губернии, и у руководителя исследовательской группы, директора НИИ социальных технологий Самарского госуниверситета, доцента кафедры социологии и политологии СамГУ Натальи Авдошиной есть большие сомнения относительно участия провинциальных рабочих в протестном движении.

- Выходит, Наталья Владимировна, не вся у нас промышленность вымерла, коль скоро вы находите объекты для исследований.

- Не вся. Но та, которая осталась, переживает нелегкие времена.

- Вот с этого места поподробней, пожалуйста.

- Наши исследования ведутся по многим направлениям. Но если говорить о модернизации промышленного производства, которая сегодня обозначена как одна из магистралей развития страны, то приходится с грустью констатировать, что процесс идет неоправданно медленно.

- Причины?

- Из тех, которые мы анализируем, прежде всего надо сказать, о неудовлетворительном состоянии человеческого капитала нашей промышленности. Результаты исследований свидетельствуют об обострении дефицита рабочих такой квалификации, которая позволяет не только осваивать современную высокопроизводительную технику, но и обеспечивать качественную работу на традиционном оборудовании. Проблема настолько остра, что возникает вопрос: если наше политическое руководство действительно имеет намерение осуществить светлую мечту о модернизации промышленного производства, то кто же будет ее осуществлять?

В Самаре есть заводы, работающие на «оборонку», на космос, имеющие стабильный госзаказ и выпускающие уникальные вещи. Скажем, штучные подшипники для конкретного космического корабля. К подшипникам этим предъявляются сверхжесткие требования. Они делаются практически вручную, и выполняют такие виды работ люди, чья заводская карьера началась в советские времена. Люди 60-ти, 70-ти лет. И рядом с ними вы не увидите теоретически подготовленных преемников. И что будет, когда пожилые специалисты уйдут естественным путем?

- Молодежь на завод не хочет.

- На промышленные предприятия в качестве рабочих попадает, как правило, очень ограниченное количество выпускников учебных заведений, и многие из них долго там не задерживаются, поскольку на современном рынке труда есть другие, более привлекательные виды вакансий. Тот же продавец-консультант магазина бытовой техники, который, как правило, очень слабо эту самую технику знает, получает минимум в два раза больше, чем молодой рабочий, который восемь часов стоит у станка.

- Это какие же в области у рабочих сегодня зарплаты?

- По данным Самарастата, средняя зарплата в промышленности в апреле этого года составила 24 тысячи рублей. Но что такое “средняя” заработная плата? Это зарплата, которая включает в себя зарплату и специалистов, и высококвалифицированных рабочих, с которыми администрации предприятий заключают индивидуальные соглашения и которые получают больше 40-50 тысяч рублей. Но таких, а как правило, это ветераны предприятия, не так уж много. Выпускнику же профессионального учебного заведения дают в подавляющей части случаев ставку ученика, а это где-то около 5 тысяч. Пять тысяч в месяц за 8 часов ежедневной работы у станка! При прожиточном минимуме, едва превышающем шесть тысяч. Причем период ученичества на некоторых предприятиях растягивается на неопределенный срок. И неудивительно, что это оканчивается увольнением молодого специалиста по собственному желанию, и он уходит в сферу обслуживания.

- Это на государственных предприятиях - 5 тысяч? Или в ОАО?

-А государственных предприятий у нас осталось очень мало. Большинство предприятий промышленности - это ЗАО или ОАО. И лишь единицы из них продуманно выстраивают кадровую политику в отношении молодых рабочих. Например, ОАО «Кузнецов», бывший «Моторостроитель». Каждый выпускник профессионального учебного заведения, который заключает с этим предприятием договор на постоянную работу, получает 160 тысяч рублей подъемных. Но поскольку этот выпускник проходил здесь, как правило, производственную практику или работал, будучи студентом, то к моменту окончания учебного заведения он уже имеет высокий разряд и приличную заработную плату. К предприятиям, где разумно относятся к воспроизводству персонала, можно отнести и нефтеперерабатывающие. Но в большей части предприятий выпускники учебных заведений могут рассчитывать лишь на зарплату в 5-6 тысяч.

- Прямо какая-то эксплуатация труда капиталом. Хотя в девяностые писали, что и советское государство особенно не стеснялось и с каждого созданного рабочим рубля чуть ли не 85 копеек себе забирало.

- В советские времена такая, говоря вашими словами, эксплуатация худо-бедно компенсировалась. Да, тебе оставляли 15 копеек с каждого твоего рубля, но ты мог, уже более не тратясь, подлечиться и отдохнуть по профсоюзной путёвке, обучить ребенка и получить квартиру. Это создавало ощущение справедливости. Хотя теперь уже всем понятно, что большая часть заработанного шла на “оборонку”, а не на обеспечение социальных гарантий. Сегодня же никто не дает себе труда даже видимость справедливости создать. И понятно, почему такой низкий рейтинг у рабочих профессий среди молодых. Труд тяжелый, зарплаты низкие, условия некомфортные. А часто еще и негативный опыт предшествующего поколения. «С какой стати, - говорят родители выпускников средних школ, - я буду своего ребенка отдавать учиться в техникум или ПТУ, когда сам проработал на «Металлисте» 20 лет, меня сократили, и я теперь работу себе не могу найти. Нет, такой судьбы я для ребенка своего не хочу». Хотя есть и исключения. В Новокуйбышевске, например, нефтепереработка сейчас процветает, и люди, работающие или работавшие на нефтеперерабатывающих предприятиях, делают все, чтобы их ребенок пошел учиться в профильное учебное заведение, а затем устроился на какой-нибудь НПЗ. Там и зарплата хорошая, и социальный пакет весомый, и есть гарантия, что будешь обеспечен работой и профессиональным ростом. Иначе говоря, те отрасли, которые сегодня в фаворе, могут рассчитывать на кадровое обновление. А у отраслей, по которым мы были впереди планеты всей и которые теперь пребывают в состоянии летаргического сна, и очнутся или нет - большой вопрос (авиационная промышленность, например), с этим проблемы. Но было бы не вполне объективным, обсуждая ситуацию с модернизацией человеческого капитала, говорить о кадровой политике предприятий и не говорить о системе подготовки кадров.

- И что же у нас в этой системе?

- А там у нас произошли в последние годы большие перемены. Например, резко увеличились возможности получения высшего образования. И это сразу же отразилось на сокращении числа выпускников школ, имеющих желание продолжить обучение в начальных и средних профессиональных учебных заведениях. В результате уровень образования поступающих в профессиональные учебные заведения год от года снижается - все чаще это не выпускники школ, а ребята, не способные общеобразовательную школу закончить. Дети из неблагополучных семей в значительной части, которым уже пятнадцать, но за плечами у которых 5-6 классов, поскольку школу они давно бросили. Преподаватели ПТУ говорили нам: «Представляете, как тяжело их учить?» И рассказывали о мальчике, у которого золотые руки - любую деталь на токарном станке выточит, такой талант, но при этом не умеет писать.

- Это мы про ХХI век говорим?

- Про двадцать первый. И, естественно, возникают вопросы. Справятся ли такие ребята с освоением современного оборудования, насколько они будут полезны в решении задач модернизации производства? Но мы еще не сказали о тех, кто учит этих ребят. Знаете, какая у преподавателя ПТУ ставка в ХХI веке? У того, кто на работе своей с утра до ночи и отвечает и за обучение, и за безопасность ученика? 5700 рублей! При прожиточном минимуме в области, напомню, менее 7000 рублей. Ну, и чтобы как-то существовать, люди берут полторы ставки, а еще и электриками какими-нибудь устраиваются. И о каком качестве преподавания может идти речь? А ведь он еще и воспитателем должен быть, этот преподаватель-совместитель. А дети-то сложные. С ними общий язык не всякий найдет. Да и живут часто в тяжелейших условиях. Семья, нередко, как я уже говорила, неблагополучная, а государственная поддержка обучающихся рабочим профессиям сокращена до минимума. В советские времени в училищах кормили бесплатно. Даже в войну. Сейчас не кормят. Проезд на учебу за свой счет. Ну, а когда такой парень приходит на предприятие, ему там назначают зарплату в 5 тысяч рублей.

- Готовясь к интервью, я досье на вас, естественно, собирала и в числе материалов, свидетельствующих о ваших научных интересах, обнаружила одно “компрометирующее” обстоятельство. Защищались вы по специальности «Социология управления», а тема кандидатской звучала так - «Партисипативные методы управления в активизации трудового поведения». Я, конечно, полезла в словарь и обнаружила, что партисипативные - это не ругательство. Что речь идет о солидарности, справедливости и самоуправлении. Короче, о социальном партнерстве рабочего и работодателя. Вот как бы у нас такое внедрить?

- В 1999 году в нашей стране был принят закон. Он так и назывался “Закон о социальном партнерстве” и подразумевал, что работодатель и работник - равноправные участники трудовых отношений. Что прежде чем приступить к производству, они садятся за стол и договариваются: зарплата будет такая-то, условия труда - такие-то. В процессе работы это партнерство должно было развиваться на основе создания производственных советов с участием рабочих, с отчетами руководства предприятия о выполнении своих обязательств и докладами о перспективах развития производства и персонала. Никто этот закон не отменял, более того - считается, что оно у нас есть, такое партнерство. На самом деле это пока всего лишь декларация. Правда, новым президентом дано указание подготовить к 2013 году указ о введении в действие этого закона. Будем ждать.

- А что если рабочие не станут ждать, когда сказка в быль превратится? Помните горьковский роман «Мать», где беззастенчивое угнетение труда капиталом до политической стачки довело? Что если и у нас доведет? На фоне роста тарифов, которыми пугают? Попытается рабочий свести дебет с кредитом, не получится, обозлится и выйдет на улицы. И осуществится мечта некоторых ваших столичных коллег о провинциальных протестах, в сравнении с которыми события на Болотной и Сахарова - легкая разминка.

- Обычно говорят, что народ в провинции долготерпелив. Но дело не только в терпении. Для того, чтобы решиться на такие меры, как открытое проявление протеста, работники предприятий должны поверить в свои силы. Поверить в свое право выражать таким образом протест. Понять, что борьбу за повышение заработной платы не будет вести «ни Бог, ни царь и ни герой». Что это их право и обязанность - предъявлять требования к работодателю. Ну, и к тому же, забастовка предполагает лидера, а...

- ... настоящих буйных мало.

- История трудовых конфликтов в нашей области оставляет впечатление, что таких лидеров или нет, или очень мало. По сути, таким лидером должен быть профсоюз. Но он, судя по многочисленным исследованиям, практически не имеет ни авторитета, ни смелости. Лишь 10-15 процентов респондентов еще говорят о каком-то авторитете профсоюзной организации своего предприятия. Остальные авторитета профсоюза и его способности защитить права рабочих не признают. Очень низок, по оценкам исследователей, в рабочей среде сегодня протестный потенциал. И высока социальная разобщенность. Пока что каждый сам за себя. Такова, по крайней мере, ситуация в области.

- Тольяттинский профсоюз “Солидарность” - не лидер?

- Ну, он же небольшой. 150 человек, по - моему. Погоды он не делает, хотя в Тольятти протестный потенциал несколько выше, чем . Возможно, за счет того, что Тольятти - почти моногород. Ну, а с другой стороны, нельзя не учитывать, что протест бывает двух видов - активный и пассивный. Активный - вышел на митинг, участвуешь в забастовке. Пассивный - уволился, нашел место получше. Текучесть кадров на промышленных предприятиях области высокая. И в большей части случаев увольнение – это, по сути своей, выражение протеста против действующих на данном предприятии трудовых отношений.

- А управленцы, они что - не понимают, что партисипативные методы в современных условиях не сказка для бедных, а механизм выживания предприятия?

- Один из замеров, которые мы делаем, определяет включенность работника в деятельность предприятия. То есть то, насколько цели и интересы работника совпадают с целями и интересами организации. И только тот руководитель может рассматриваться как большой профессионал, кто умеет сделать так, чтобы персонал предприятия был с ним солидарен. Это высший пилотаж в управлении - обеспечить солидарность персонала с политикой фирмы. Так вот, на сегодняшний день на самарских промышленных предприятиях эту самую солидарность или включенность в деятельность предприятия демонстрирует порядка 6 процентов работников. «Вот и все ваше ядро, весь костяк вашего персонала, - говорим мы руководителю. - Те, на кого вы точно можете опереться». Руководители очень удивляются. У них совсем другие представления о собственном коллективе.

- 6% - это мало?

- На предприятиях Германии доля включенных в деятельность предприятия составляла, по данным одного из последних замеров, 55%. У нас - шесть, и нам представляется, что наши «включённые» - это, как правило, люди старшего возраста. И они не столько с руководителем солидарны, сколько преданы заводу, которому отдали жизнь. Они к заводу как к ребенку относятся. Да, ребенок болен, но уж какой есть.

- А управленцы сами-то включены? Или у них психология нуворишей - хапнуть и смыться? Известные мне “кризисные управляющие” только такую и демонстрируют.

- К сожалению, нам не доводилось оценивать «включенность» управленцев. А если говорить о впечатлениях, то психология управленцев с советских времен, конечно же, изменилась. В советских управленцах, пожалуй, силен был заводской патриотизм. И понятно почему. Человек всю жизнь на предприятии. Начинал мастером, дорос до руководителя цеха, главного инженера, директором стал. Завод ему - второй дом, он и персонал воспитывает в том же духе. Менеджеры сегодня – это нередко приглашенные, а иногда и купленные фирмой у другой специалисты в области управления. И это люди другого склада. Ну, вот, скажем, директор по персоналу одного из оборонных заводов. Молодая, около 30, женщина, но уже успела поработать на целом ряде крупных предприятий. Рассказывает о задачах, которые предстоит решить. И, как мне кажется, с воодушевлением. Я её спрашиваю: «А вы можете сказать, что этот завод - ваш второй дом и вы всю жизнь будете делать все, чтобы он процветал?» - «Конечно, нет! - говорит она мне. – Я, конечно же, не собираюсь отдавать всю свою жизнь заводу. Ни этому, ни какому бы то ни было другому. Я считаю себя врачом, которого пригласили к больному. Полечу и уйду».

- Не самый плохой подход. Если, разумеется, дама эффективна.

- К сожалению, сегодня всесилен не управляющий, а собственник. А он рассматривает предприятие как источник прибыли и не более того. И часто сиюминутная прибыль ему интересней, чем та, которую он мог бы получить в перспективе, вкладывая инвестиции в предприятие и в работу с персоналом. Он как владелец вполне мог бы, если бы его волновала проблема модернизации, ставить не только экономические, но и социальные задачи перед управленцами. Но, судя по всему, модернизация его не волнует. Нам за год удается обследовать не меньше пятнадцати предприятий. Но лишь на весьма небольшой их части обнаруживаем положительные тенденции в области развития социальной политики управления. Это достаточно грустно, потому что сохранять на предприятиях страны порядки и трудовые отношения капитализма позапрошлого века – дикость. К тому же сегодня совершенно очевидно, что страна все больше зависит от импорта высокотехнологичной продукции. При том, что, если бы российская промышленность встала на путь прогрессивного развития, страна вполне могла бы быть в этом смысле самодостаточной.

- А кто главный субъект постиндустриальной экономики, к которой нас должна, как говорят, привести модернизация?

- Главным субъектом постиндустриальной экономики можно назвать научные и производственные организации, создающие наукоемкие технологии производства и сферы услуг, позволяющие сократить до минимума ручной труд, многократно повысить его производительность и создать условия для развития новых знаний. В советское время наша страна неоднократно предпринимала попытки совершить шаг в направлении постиндустриальной экономики. Кое в чем это удалось. Но в части модернизации промышленности дело ограничилось лишь приобретением некоторого количества современного оборудования. И в целом страна сохранила свой индустриальной облик и низкую производительность труда. Затем, как известно, начался кризис 90-х. Заводы встали, людям надо было как-то выживать и они...

- ...пошли на Ленинградскую торговать.

- Ну да. И с тех пор у нас большая часть населения трудится в сфере услуг. Но ведь даже очень высокий уровень развития услуг промышленного производства не отменяет. Напротив, требует его переоснащения. Нынешняя шоколадная фабрика “Россия” как раз пример такого переоснащения. Купив контрольный пакет акций, швейцарская фирма Nestl? фабрику полностью переоборудовала, вложив в это значительные средства. И там теперь можно увидеть огромной цех, в котором установлена автоматизированная линия (на входе какао-бобы, на выходе - шоколад) с одним-единственным рабочим, что эту линию обслуживает. У него высшее техническое образование, он владеет английским, чтобы инструкции читать. И именно это рабочий постиндустриального общества. И на такого надо ориентировать наши кузницы кадров. Но для этого и представителям большого бизнеса, и властным структурам необходимо преодолеть немало трудностей и решить немало проблем. И одна из главных и неумолимо приближающихся в том, что к 2016 году «демографическая яма» достигнет своего предела. То есть общеобразовательные школы выдадут минимальное количество абитуриентов. В этой ситуации обострится конкуренция между вузами, техникумами и учреждениями начального профессионального образования. И если не будут приняты действенные меры по повышению престижа учебных заведений, готовящих рабочих, а сама эта подготовка не переориентирована на обновленную промышленность, то кадры для новых предприятий придется приглашать из Европы. Нужна настоящая, а не декларативная модернизация промышленного производства с использованием наукоемких, трудосберегающих технологий, которые способствовали бы кардинальному сокращению числа рабочих рук. Нужен коренной пересмотр системы подготовки кадров – система должна быть тесно увязана с интересами производства. И нужна, конечно, достойная зарплата начинающим рабочим.

- А что, по-вашему, «достойная зарплата»?

- Когда в опросе мы задаём такой вопрос рабочим, то их ответ - 30-35 тысяч рублей. Минимальная же зарплата должна, на наш взгляд, быть не меньше двух прожиточных минимумов. Потому что один прожиточный минимум, на который до сих пор ориентируются некоторые чиновники, не способен обеспечить ни оплату жилья, ни покупку нормальной одежды, не говоря уже о лекарствах и информационном обеспечении.

- А вот мы с вами про крупные промышленные предприятия говорим, а не спасет ли модернизационный проект малый бизнес? Вы ведь и его, насколько я знаю, мониторили?

- У малого бизнеса свои проблемы. Тоже очень большие, и эти проблемы слабо, на мой взгляд, решаются, несмотря на призыв президента «перестать кошмарить малый бизнес». Это было сказано достаточно давно. Но ситуация, при которой надо собрать кучу подписей, чтоб открыть предприятие, кучу взяток дать, чтобы проверяющие потом тебя не закрыли, платить непомерные суммы за любую услугу со стороны государства и монополий и знать при этом, что за любой экономический просчет можешь угодить в места не столь отдаленные, сохраняется. Ну, и потом вот этот налог в 34 процента, он ведь тоже малый бизнес ограничивает. Ничего не остается на развитие, и зарплата опять уходит «в тень». А теневая зарплата, она не только уменьшает доходную часть казны, но и угрожает будущему работника, поскольку с такой зарплаты никто не делает отчислений в пенсионный фонд. Нет, ситуация и для малого бизнеса сегодня неблагоприятна. Поэтому его представители и не спешат ни модернизироваться, ни включаться в промышленное производство. Тем более что создание современного производства требует больших денег, а государство пока что и в этом воздерживается помогать малому бизнесу.

- И ваш прогноз?

- Наше общество продолжает переживать чрезвычайно трудный период перехода в иное состояние. Что-то получилось, что- то не дается, а что-то вообще до сих пор лежит поперек дороги. Но все-таки с чем-то уже справились. И грех этого не замечать. Справимся, думаю, и тут.

Беседовала Светлана Внукова