Михаил Бакальчук 13-летним мальчишкой в 1941-м сбежал на фронт Родину защищать. Воевал в Сталинграде. Награжден двумя орденами Отечественной войны. А теперь Родине не нужен

 

 

 

 

«Очень часто от чиновников разного уровня
приходится слышать: «Это не наша компетенция».
Но простому человеку некогда и незачем
разбираться, где чья компетенция. Власть
должна служить людям, не закрываясь
стеной бюрократического крючкотворства».

Из Послания губернатора области
Н.И. Меркушкина губернской думе.
26 декабря 2013 г.

 

Вот не знаю, задается ли фронтовик Михаил Юзефович Бакальчук вопросом, за что он воевал в Великую Отечественную.

Живет в свои очень преклонные годы он в съемном домишке, где из удобств – только дряхлая печка, которая хоть и отапливается газом, но почти не греет, туалет во дворе, а вода на улице – в колонке в ста метрах от дома. Скорее всего, спроси я его об этом, ответил бы Михаил Юзефович, что воевал за Родину, и то, в каких условиях ему приходится сейчас жить, тут ни при чем.

Но об этом думает его 48-летняя дочь Наталья, инвалид второй группы. Она сама мне об этом сказала: «Если мой отец тринадцатилетним мальчишкой на фронт сбежал, чтобы Родину защитить от врагов, то почему родное государство допустило, чтобы он, 86-летний, жил в таких условиях? Я этого понять не могу».

В отношении самой Натальи государство свою социальную функцию тоже исполнять не спешит. Вот уже 31 год почти она как мать-одиночка стоит в льготной очереди на улучшение жилищных условий. С 1983 года. За это время двое ее детей успели вырасти, а квартиру семье так и не дали. Сейчас Наталья Михайловна с горечью говорит:

– Лучше бы я в эту очередь и не вставала и, может, калекой бы не стала. Все равно ведь квартиру мне так и не дали... До 2009 года я верила, что жилье скоро получу – ведь в льготной очереди в Железнодорожном районе я была третьей, а в общей – тридцатой. Думала и радовалась, строят много жилья – вот еще двое передо мной получат, и мне тоже дадут.

А хвори стали одолевать эту исхудавшую от переживаний и болезней женщину после того, как она получила от городских властей бумагу, что в соответствии с новым Жилищным кодексом районные очереди на получение жилья объединены в общегородскую и теперь она, Наталья Михайловна Бакальчук, «как одинокая мать в списке на первоочередное предоставление жилых помещений по городскому округу Самара значится под №41», а в общем списке нуждающихся в жилье – под №503. И без того потрясший Наталью документ содержал еще и убивающее всякую надежду на долгожданное жилье разъяснение: «...однако нормами Жилищного кодекса Российской Федерации, вступившим в силу 1.03.2005, не предусмотрено предоставление жилых помещений в первоочередном порядке одиноким матерям».

Прочитав это, рассказывает ее отец, дочь от сильнейшего стресса потеряла сознание, и ее увезли на скорой в больницу. С тех пор Наталья Михайловна, которая, по словам отца и сестры, прежде на здоровье никогда не жаловалась, начала постоянно болеть. Как говорит она сама, врачи не понимали, что с ней происходит. А она таяла на глазах – похудела почти на двадцать килограммов, начались проблемы с сердцем, потом стала болеть правая нога. В декабре прошлого года ногу пришлось ампутировать выше колена.

– Разве я человек сейчас? – говорит она, вытирая слезы, – на костылях ходить не могу – сил нет, сестра и дочка на себе меня, считай, таскают. Боль все силы забирает – с декабря я выпила 45 пачек обезболивающих, это больше двух тысяч таблеток...

За право дочери на жилье помогал бороться отец. Во все инстанции писали – от президента и председателя госдумы до мэра Самары: ну как же так власть льготной очередью распорядилась, что она превратилась в фикцию после принятия нового Жилищного кодекса.

В 2005 году тогдашний спикер Госдумы Борис Грызлов прислал в адрес местных властей письмо, где предлагал «принять все возможные меры для улучшения жизни этой семьи, а также рассмотреть возможность внеочередного выделения жилья заявителям». Возможности, как видим, не нашлось. Да и кто ее искал?

Пытался Михаил Юзефович и с мэром Дмитрием Азаровым встретиться, чтоб тот помог дочери с жильем.

– Я в госпитале ветеранов лечился, когда Азаров еще кандидатом в мэры был и в госпиталь тоже приехал за себя агитировать. Он тогда сказал: голосуйте за меня, а когда стану главой города, будет необходимость, всегда ко мне приходите – чем смогу, помогу, – рассказывает он. – Ну, я вспомнил этот разговор и пошел в мэрию. Там охрана. Говорю: мне с Азаровым повидаться надо. А они мне – сначала идите на прием запишитесь. Я пальто снял, сел на стул и сказал, что не уйду никуда, пока с мэром не поговорю. Охрана вызвала кого-то из отдела приема граждан, они меня сговорили туда поехать. Мол, Азаров сейчас занят, никак встретится не может. В общем, так у него времени для меня так и не нашлось.

В 2011 году обращался Михаил Юзефович с хлопотами о жилье для дочери к Уполномоченному по правам человека в области Ирине Скуповой. Сотрудники аппарата омбудсмана тогда выяснили, что право на льготное обеспечение жильем, которое возникло до принятия нового Жилищного кодекса, продолжает действовать и сейчас – об этом прямо сказано в Определении Верховного суда от 14.07. 2009№5н-207/09. Только фокус в том, что право есть, а порядок его реализации не установлен. В связи с этим Ирина Скупова посоветовала Наталье Бакальчук обратиться в суд. И как ни трудно было это сделать, учитывая возраст Михаила Юзефовича и нездоровье Натальи Михайловны, советом они воспользовались. Но суд проиграли – вердикт суда, если коротко – из льготной очереди Наталью Бакальчук никто не изгонял, номер у нее 41-й, а значит права и свободы ее не нарушены. Формально, может, и так. Но справедливым это решение уж точно не является. Ясно же, что если человек, пробывший в этой проклятущей очереди третьим два десятка лет и жилья так и не получивший, став 41-м, уж точно его не получит никогда. Недавняя история о продаже на сторону полсотни муниципальных квартир бывшим замом руководителя городского департамента имущества Вадимом Кужилиным вместе с сообщниками – это ответ на вопрос, почему несчастные очередники десятилетиями ждали и не дождались полагающегося им жилья. Ведь никто не верит и никогда не поверит, что в прежние годы ведали муниципальным жильем кристально честные чиновники.

Казалось бы, в такой безвыходной ситуации у фронтовика Михаила Юзефовича шансов получить квартиру куда больше, чем у дочери. Вот и губернатор Николай Меркушкин, как только область возглавил,сразу заговорил о том, что не всех нуждающихся в жилье участников войны местные чиновники здесь выявили.

Но ситуация у Михаила Юзефовича сложная.

– Я ведь в 1999 году как участник войны квартиру уже получал. Трехкомнатную, в хорошем доме. Только пожили мы в ней год с небольшим, – рассказал он. – Пришлось ее продать, чтобы сына Леню спасти от смерти. У меня детей четверо – два сына и две дочки, воспитывал их без матери. Я на цыганке женился, очень она красивая была. А когда младшей дочке всего одиннадцать месяцев было, жена сбежала из дома. Тридцать лет о ней ничего мы не знали, а недавно объявилась, приезжала. Семья у нее другая давно. А Леню пришлось спасать от карточного долга. 22 года ему тогда было. Мы и не знали сначала, что он в это адское дело втянулся. А где карты там и наркотики. В общем, большой долг у него получился, грозились убить, если не расплатится. Леню мы все очень любили, он очень добрый был парень, умный. Но вот в такой беде оказался. Разве могли мы ему не помочь? Вот квартиру и продали. А Леня умер в 34 года от рака печени... Ну я больше и не совался никуда, когда начали несколько лет назад участникам войны жилье давать. Думал, я уже получал и больше мне не положено. А недавно узнал, что если квартиру продал больше пяти лет назад, то это не считается преднамеренным ухудшением жилищного положения и можно снова встать в очередь как фронтовику.

Когда война началась, Михаилу шел четырнадцатый год. Жил он тогда в Киеве с мамой, отцом и трехлетней сестренкой. Отец успел отправить семью в эвакуацию, в Уральск, где жила родня, а сам вскоре погиб при обороне Киева. А потом Миша сбежал на войну...

– Я, как и все мальчишки тогда, на фронт рвался. Нас же тогда патриотами воспитывали – мы мечтали военными стать, такими смелыми быть, как Чкалов, – рассказывает он. – Вот я и рванул за родину воевать. Прямо из поезда убежал. Меня ловили, чтобы к матери в Уральск отправить, я опять убегал. В общем, до фронта долго добирался – до августа 1942-го. Попал под Волчанск, это в районе Харькова. Там как раз было большое наступление немцев. Оказался я в 216-м стрелковом полку 76-й стрелковой дивизии, которая входила в 21-ю армию. Возраст свой не скрывал, хоть и рослый был не по годам. Наврал, что не знаю, где родители, меня и оставили сыном полка. Дошли мы до Сталинграда, провоевал я до наступления, когда армию Паулюса там окружили. Тогда я матери решился письмо написать – знал дядин адрес в Уральске. Она мне в ответ написала, что отец погиб в 41-м и что все глаза проплакала – думала, что и я тоже... После этого командир полка выдал мне справку с печатью, что я воевал, и отправил к матери. Приехал я домой пятнадцатилетним и сразу пошел в паровозное депо – выучился на токаря и остался там работать. А когда Киев наши освободили, мы вернулись туда. В Киеве я тоже в железнодорожном депо работал. А в 1980 году, когда супруга моя сбежала и я остался один с четырьмя маленькими детьми, ее мать, моя теща, которая в Куйбышеве жила, сказала: приезжай – буду помогать. Вот так я здешних краях и оказался.

Воевал сын полка Бакальчук бесстрашно – свидетельством тому два фронтовых ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степеней. Спрашиваю Михаила Юзефовича, за какие подвиги его наградили орденами – ведь мальчишкой он совсем тогда был, а в 1942 году ордена просто так не давали. – Один орден, 2-й степени, получил за то, что первым в атаку поднялся, молодой был – не боялся ничего, – смеется герой. – А другой, 1-й степени, – награда за то, что я танк фашистский подорвал.

На фронте судьба Мишу берегла – отделался легким осколочным ранением и контузией.

Есть у Михаила Бакальчука и трудовые награды: медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и «Ветеран труда».

А вот документов, подтверждающих, что он воевал, Михаил Юзефович лишился. Сгорело все в ночном пожаре в 1987 году, в том числе и справка, выданная ему командиром в далеком 1943-м, что он был сыном полка и воевал.

И фронтовые фотографии тоже сгорели. Чудом сохранилась одна, где он с другом снят. Носил ее в бумажнике. По словам Михаила Юзефовича, он пытался документы восстановить, писал в Подольский военный архив, но оттуда ответили, что документы 216-го стрелкового полка, за тот период, когда он в его составе находился, не сохранились. В военкомате тоже отвечают, что Михаил Бакальчук был не призывного возраста, а значит, и никаких документов на него нет, ведь в армию его не призывали. Но ведь в 1983 году, когда Михаил Бакальчук был поставлен на учет как участник войны, нуждающийся в жилье, и он все подтверждающие его боевое прошлое документы сдавал. Найти их при желании чиновников наверняка можно. Только, похоже, нет у них никакого желания деду помочь.

Из-за отсутствия военных документов, Михаилу Юзефовичу назначена трудовая пенсия по старости, которая существенно меньше, чем у участников ВОВ. Хотя, по его словам, в 1999 году квартиру ему дали именно как фронтовику. И каждый год к Дню Победы он получает поздравления как участник войны. Целый чемодан их накопился. Михаил Юзефович мне этот чемодан из чулана принес показать – там и от президента Путина, и от президента Медведева, и от губернаторов самарских, и от мэров – вперемешку и отписки, и поздравления.

Получается, раз в год на казенную открытку для фронтовика разориться не жалко. Лучше бы отнеслись власти к ситуации, в которой оказался этот заслуженный человек, внимательно. Да хоть тот же военкомат. Ведь есть все шансы по номерам орденов Отечественной войны, которыми награжден сын полка Михаил Бакальчук на фронте, восстановить его статус участника Великой Отечественной, а значит, и права, которые по этому статусу положены.

Две недели назад Михаил Юзефович был на приеме у Ирины Скуповой. Снова хлопотал о праве дочери Натальи на жилье. Из вышеописанного понятно, что они призрачные. Скорее квартиру могут дать ему самому, если найдутся документальные подтверждения фронтового прошлого. В аппарате Уполномоченного Михаилу Юзефовичу и подсказали, что его ордена в этом могут помочь, если послать соответствующий запрос. Он запрос отправил. Сколько ждать ответа придется, неизвестно. Но, может, кто-то из местных властных структур догадается наконец, что о ветеранах надо вспоминать не только тогда, когда их голоса нужны на выборах, и что заботиться о них нужно не только в День Победы, и процесс восстановления документов ускорится.

Михаил Юзефович, несмотря на солидный возраст, за политикой в стране и мире следит. Вот и пресс-конференцию президента Путина, на которой журналистка с Дальнего Востока, спросила главу государства, почему у нас в стране объявляли Год учителя, Год семьи, Год культуры и не подумали о том, что надо бы объявить Год ветеранов Великой Отечественной.

– Путин тогда сказал, что подумает и, может, 2015-й, когда 70-летие Победы будет отмечаться, и объявят Годом ветеранов. Это еще в 2013-м он сказал, если я правильно помню. А я подумал, а чего тянуть-то с этим, фронтовиков же почти не осталось, я, поди, самый молодой из них, – делится своими мыслями ветеран.

Не могла я не спросить Михаила Юзефовича об Украине, ведь он родом из Киева и наверняка переживает за то, что там происходит.

– Крым Россия вернула – это правильно, я считаю, – откликается он на мой вопрос. – Наша, российская, это земля. И помогать крымчанам надо, нелегко им будет поначалу, пока там все пойдет на новый лад. Еще бы вот Аляску вернуть, ее ведь Екатерина на 99 лет в аренду Америке сдала, а они давно прошли.

– А зачем нам Аляска? – спрашиваю не без удивления.

– Если бы на Аляске ракеты наши и войска стояли, американцы бы поаккуратнее себя с нами вели.

– Не любите американцев?

– Не люблю. Они хотят хозяевами всего мира быть. А это неправильно. Хотя у меня сестра родная в США уже шестой год живет. Дочка ее туда сначала перебралась. А когда муж у сестры умер, она ее в Штаты забрала. Из писем сестры я знаю, что в Америке тоже живется не всем хорошо, но порядка там больше, чем в России. И американские ветераны Второй мировой лучше наших, конечно, живут – и сравнивать тут нечего. Но я патриот, и как бы ни было в России плохо, это Родина.

Патриотизм Михаил Юзефович понимает по-своему и, как он считает, правильно. Ему кто-то советовал по квартирному вопросу дочери дойти до Европейского суда по правам человека. Отказался. И не потому, что это очень хлопотно, а просто он убежден, что сор из избы выносить нельзя.

Наталья Ульянова

Комментарий

Ирина Скупова, Уполномоченный по правам человека в области:

– По части жилья для Михаила Юзефовича Бакальчука запросы в администрацию направлены. Но поскольку на сегодняшний день документально подтверждается только его статус как труженика тыла, то, учитывая объемы денежных средств, выделяемых по данной категории, ждать ему придется долго. В списках очередности по области – 1210 человек, а по Самаре – 311 человек. За последние пять лет обычно выделялись деньги на 80 – 100 тружеников тыла. На 2014 год запланировано 85 млн. рублей, что позволит обеспечить жильем 79 человек. Так как Михаил Юзефович, по его словам, встал на учет повторно в 2012 году, то вряд ли это будет в ближайшие год-два, а возраст у него весьма преклонный.

Параллельно пытаемся подтвердить статус Бакальчука как ветерана Великой Отечественной войны – фронтовика: запросы в архивы позволят восстановить документы.

Учитывая боевой дух Михаила Юзефовича, я попросила первого заместителя председателя думы г.о. Самара – председателя общественного совета Николая Митрянина включить ветерана в члены совета, поскольку он такое горячее желание выражал. Думаю, что в контроле за распределением муниципального жилья он окажется незаменимым человеком. Да и вообще, у него немало хороший идей.

Что касается его дочери, то ее права, как и 40 впереди нее стоящих одиноких мам нарушаются невыделением денежных средств на обеспечение их жильем. Тот факт, что в Жилищном Кодексе РФ с 2005 года не предусмотрено предоставление жилых помещений в первооочередном порядке одиноким матерям, видимо, так обрадовал чиновников, что они забыли и про тех, кто уже был поставлен в льготную очередь до принятия ЖК. Казуистика состоит в том, что решением Железнодорожного суда г. Самара от 17 февраля 2014 г. отказано Наталье Михайловне во внеочередном предоставлении жилья именно потому, что она уже включена в льготную очередь и ее права не нарушены. То есть суд признал ее право «на очередь». А то, что эта очередь не движется уже многие годы – это никого не волнует. 28 марта мы направили соответствующее обращение руководителю департамента управления имуществом г.о. Самара Сергею Черепанову.