Это не текст. Это бунт. Бунт против «Игры престолов». Я предупредила.
Однажды мне рассказали, как на разработку одного из первых шаттлов, когда там что-то такое застопорилось в гениальных массачусетских мозгах, и космический челнок никак не склеивался, пригласили обычных гуманитариев, и те, благодаря своей технической незашоренности, вмиг нащупали ошибку. Возможно, это враньё, и эту байку придумал великодушный человек в утешение тупым филологам, неспособным перемножить в уме пятью семь. Однако факт – он как та подкова, о которой грубый материалист Эйнштейн сказал, что она приносит удачу независимо от того, верите вы в это или нет: неважно, было это или нет, факт всегда остаётся фактом, достаточно лишь в меру убедительно о нём рассказать. Я проверила на себе – люди с незамутнённым лишними познаниями умом способны увидеть что-то интересное там, где погружённые в контекст знатоки равнодушно идут мимо.
Вот, например, сериалы. Сериалов я не смотрю после того, как в одном из сезонов очередной режиссёр «Доктора Хауса» превратил культового персонажа в скучную самоцитату, которая даже на трость опиралась как-то неискренне. Нет, был у меня, конечно, небольшой и вполне восторженный срыв в «Настоящего детектива», но зрительского пороха хватило лишь на один сезон, что, опять же, не лучшим образом рекомендует тех, кто призван мне, то есть зрителю, делать красиво, а в данном случае – страшно: второй сезон оказался для меня, выросшей на Хичкоке и Фредди Крюгере, недостаточно жуток. Поэтому оживлённые разговоры обо «Всех тяжких», «Аббатстве Даунтон» и прочих шедеврах я высокомерно пропускала мимо ушей, вот только не знала, какой мухобойкой истребить каждого, кто жужжит про какого-то Сноу, который то ли умер, то ли, наоборот, воскрес. Словом, я была и остаюсь тем единственным человеком, который не смотрел ни одной серии «Игры престолов» и несмотря на это существует (не сомневаюсь, что сейчас набежит толпа и примется кричать: и я не смотрел! и я! – но кто же ей поверит).
Вероятно, этим обстоятельством можно было бы объяснить то впечатление, которое произвёл на меня мини-сериал «Хорас и Пит».
Не сомневаюсь, что примитивные люди именно так и сделают: фи, скажут примитивные люди, ещё бы, ведь ты не смотрела ни одной серии «Игры престолов», неудивительно, что тебе так понравился первый попавшийся сериал. Этих примитивных людей я возвращаю к легенде о создании шаттла, а про себя скажу, что «Хораса и Пита» я взялась смотреть исключительно из чувства противоречия, прочитав о сериале в одной из рецензий, что он хорош своим сходством с театральной постановкой. Меня возмутила такая постановка вопроса. Сказать про кино, что оно хорошее, потому что похоже на театр – то же самое, что сказать про баклажаны, что они вкусные, потому что похожи на грибы: любой нормальный гурман знает, что баклажаны, как и кино, прекрасны сами по себе. Чтобы в этом удостовериться окончательно, достаточно посмотреть сериал «Хорас и Пит», снятый упитанным рыжим дядькой по имени Луи Си Кей, чьи комические стендапы гуляют по интернету уже давным-давно. Он особенно любит хохмить про навязшую в зубах политкорректность, и потому вполне естественно, что сериал его битком набит необычайно желчными шутками про расовую и гендерную дискриминацию, про аборты, про беженцев – но главным образом про смерть, то есть абсолютно табуированную зону для носителей современного позитивного мышления с их хроническим диагнозом «несмываемый смайл».
Похож ли «Хорас и Пит» на театральную постановку? Ну, конечно, похож, если принять во внимание идеально соблюдённый автором закон единства места, времени и действия: малобюджетный ситком снят в статичной декорации дублинского паба, лишь несколько сцен вынесены «за скобки», да и тех, строго говоря, могло не быть, настолько эпизодическая смена места действия необязательна.
Обилие диалогов (и монологов) тоже искушает поскорее сравнить «Хораса и Пита» с театром, а с учётом актуальных дискуссий на вышеупомянутые темы можно даже вербатим сюда приплести. Дьявол, который упорно шепчет, что это всё же кино, в деталях: выражаясь заумно, принцип ракурсного видения с ударением на «и» ещё никто не отменял. Про Тарантино вон тоже понаписали после «Омерзительной восьмёрки», что он, оказывается, великий театральный режиссёр, а фильм его остаётся фильмом, какую табличку к нему ни прикнопь.
Когда-то Ортега-и-Гассет, сериалами, в отличие от меня, не пренебрегавший, сказал, что они существуют на свете для того, чтобы в ваш дом каждый вечер приходили старые знакомые. В этом смысле десять коротеньких (всего-то получасовых) порций «Хораса и Пита» свою задачу могли бы и не выполнить, если бы старые знакомые на сей раз действительно не оказались старыми знакомыми.
Стив Бушеми в роли Пита возникает в первой серии в затрапезном свитере с орнаментом и брюках с растянутыми коленками, Джессика Ланж в роли женщины-вамп, которая стареет, но не сдаётся, швыряет на стойку шанелевскую сумочку «2.55», Эди Фалько, сестра Хораса (его играет сам Луи Си Кей), влетает в паб и на её ошалело-трагическом лице так и читается: «Привет от клана Сопрано!»
Ах, думаю я, разнежившись от этих родных физиономий, что за чистая радость киномана этот сериал. А вы говорите Бенедикт Камбербетч, секс-символ всех времён и народов. Знать ничего не хочу про тот секс, у которого такие символы, посмотрите лучше на зловредного старикана Алана Алду (дядя Пит), вспомните, каким он парнем был в госпитале Мэш. Какой Сноу, какие престолы, о чём вы. Так и слышу, как после каждой просмотренной вами серии «Игры престолов» ваш некогда тонкий зрительский вкус тревожно шепчет: «Они меня теряют!» Что там все эти турниры по фехтованию среди ветшающих королей, когда есть «Хорас и Пит»?
Лучшее, что есть на свете – это контрасты. Пол чайной ложки соли в тесто для сладкого пирога. Мороз и солнце, день чудесный. Высокие брюнеты с ясными глазами. Немного солнца в холодной воде. Грустный (хотя сразу не скажешь) «Хорас и Пит», снятый циничным комиком, – трагикомедия о жизни и смерти, смех сквозь невидимые (а чаще – видимые) миру слёзы (никто точно не знает, насколько они настоящие, во всяком случае, бутафорского смеха за кадром, как это заведено в ситкомах, тут нет в помине). Когда Пит, подсчитав, сколько времени человек проводит во сне, говорит о своём решении поменьше спать – «Живёшь, когда бодрствуешь, а ведь жить осталось так мало, надо побольше бодрствовать» – Хорас флегматично отвечает: «У меня другой метод. Я стараюсь побольше спать, чтобы скорее покончить со всем этим». Молчаливый человек в чёрной шапочке (Стивен Райт), прослушав пламенную тираду об «понаехавших» (да-да, вы будете смеяться, кругом одни и те же напасти), задумчиво произносит: «Не может быть, чтобы все беженцы были насильниками. Нет, это всё ужасно. Но если бы все были насильниками, некого было бы насиловать». Шутка Эди Фалько для привлечения толпы: «Тихо, тихо, у нас тут не “Игра престолов”!» Циничный диалог двух персонажей о том, что порой приходится делать усилие и вспоминать, как убили маму Бемби или даже Холокост, чтобы расплакаться, завершается репликой: «Грустно, грустно, что так сложно показать эмоцию, когда этого хочешь».
От себя добавлю – ещё грустнее, что так легко её показать, когда совсем, совсем этого не хочешь.
Екатерина Спиваковская
