Итак, предположим, вы Брэд Питт. Вы купаетесь в популярности и все вас фотографируют, выскакивая из-за случайного куста, чтобы бесцеремонно щёлкнуть вас в тот момент, когда вы тихо-мирно вышли из машины и направляетесь к школе, где учится ваш средний ребёнок.
При этом вы – не Брэд Питт именно в том смысле, в каком девушки с королевскими амбициями, прикидывая, стоит ли давать шанс недостаточно эффектному кавалеру, произносят: «Так – ничего, но не Брэд Питт». То есть по паспорту вы Брэд Питт, а так – нет: здесь недостаточно симметрично, тут кусочек зуба отвалился, там отсутствуют рельефные кубики на животе. В этой ситуации вы бы предпочли, чтобы вокруг вас не роилось такое количество людей с фотоаппаратами, но вы себе не принадлежите, у вас контракт с разными воротилами уровня Брукхаймера, и это обстоятельство, как любое обстоятельство, связанное с финансами, лишь подогревает интерес к вашей персоне. Где бы вы ни появились, вас фотографируют. Приняв это как один из обязательных актов своей человеческой комедии, вы учитесь позировать, и это приносит свои плоды: на пяти снимках из тысячи вы выглядите привлекательно не только для своей бабушки. На остальных же фотографиях – не вы. Нет, это категорически не вы.
Но почему-то именно ваши самые неудачные снимки считаются самыми удачными.
«Это не я, – уверенно говорите вы редактору журнала для мужчин, отобравшему из вашей фотосессии именно те одиннадцать снимков, где вы похожи на разбитую радикулитом гориллу. – Там были фото получше, возьмите другие».
«Это ты, – так же уверенно отвечает редактор. – У тебя здесь прекрасное, живое выражение лица, добрая улыбка. Сразу виден характер, стиль. Это определённо ты во всей своей красе!»
«Это не я, – настаиваете вы. – Вот здесь я моргнул на вспышке и у меня скошен левый глаз. А здесь я не успел достаточно высоко поднять голову, и у меня три подбородка. А здесь я споткнулся, и застыл в противоестественной позе – люди никогда так не стоят».
Редактор смотрит на вас чрезвычайно пристально, и выражение лица его недвусмысленно говорит: «Ты такой и есть, не льсти себе, старина». Но вслух он этого не произносит, а великодушно предлагает позвать фотографа в качестве третейского судьи. Не самый лучший вариант, если учесть, что ещё не родился фотограф, который бы не считал себя гением, но вы соглашаетесь: а куда деваться? Вы бы охотно позвали свою бабушку, и уж она бы показала редактору, где раки зимуют – у её любимого внука никогда не было таких огромных ушей, таких крошечных невыразительных глаз и вот этой невесть откуда взявшейся зачаточной лысины, которую явственно видно на снимке, где вы имели неосторожность склониться над развязавшимся шнурком. Словом, вместо бабушки приходит фотограф с видом демиурга, которому вручена лицензия на подлавливание людей в самый неподходящий момент и в самых непотребных позах.
«Послушай, фотограф, – дружески обращается к нему редактор, – вот тут наш общий приятель Брэд что-то не очень доволен твоей работой».
Фотограф с презрением смотрит на вас. Он хочет уничтожить вас этим вглядом, чтобы вас тут больше не было. Вы краснеете – взгляд фотографа говорит: «Пока ты кривлялся в своё удовольствие, я, между прочим, работал, чтобы прокормить семью. Снимал тебя, нефотогеничную вошь без харизмы и с плохой осанкой. Вытягивал из тебя в фотошопе то немногое, что в тебе есть хорошего, чтобы хотя бы с десяток гуманитарных студенточек запостили твоё фото у себя в соцсетях. Дал тебе возможность ненадолго повысить свою самооценку, читая в комментариях все эти «мимими». Открыл тебе путь в высшее общество, куда тебя нипочём не взяли бы с твоей заурядной наружностью, с этим глупым чубчиком сикось-накось, с этими пузырями на коленках, если бы не я и не мой филигранный фотошоп. Это благодаря мне ты – Брэд Питт. И после этого ты ещё смеешь себе не нравиться на моих снимках, пусть даже самых скверных?!»
Прочитав всё это в его взгляде, вы начинаете лепетать: «Тут, понимаете ли, не я. То есть я, но не совсем. Это как будто другой человек, хотя на самом-то деле это я. Вот так я никогда не сижу, я не люблю сидеть в позе лотоса, и потому у меня здесь странное выражение лица, словно я только что проглотил живую ящерицу. Мои дети, увидев эти снимки, сначала смеялись, а потом перестали со мной разговаривать. Мне кажется, я не такой».
«А какой?» – холодно произносит фотограф, вкладывая в этот вопрос всё равнодушие этого мира.
Почему-то именно на этом месте вы вспоминаете фильм под названием «С меня хватит». Точнее, само название. Несколько секунд вы грезите о страшной мести и боретесь с искушением совершить какой-нибудь акт вандализма. Перевернуть стол редактора, скинув оттуда компьютер, календари, ручки, телефоны и всё остальное. Разбить кулаком окно. Или просто, не меняя выражения лица, убить фотографа.
«Я другой, – отвечаете вы. – Вы просто меня не знаете».
Редактор с фотографом заговорщицки переглядываются (ясно, что они ЗНАЮТ!), после чего фотограф вскидывает на вас объектив. Вы снова и снова смотрите, что у него получилось, не нравитесь себе на новой фотографии, и думаете о том, что вашей бабушке вы бы тоже не понравились – скорее всего, она бы вас просто не узнала.
«Отлично, – удовлетворённо говорит фотограф. – это ты.»
Вы молча покидаете редакцию, и даже не хлопаете дверью на прощание. Зато спускаясь по лестнице, вы приходите к твёрдому решению уехать на край света, в ту волшебную страну, где нет ни одного фотографа.
«Не забыть палку для селфи», – мстительно думаете вы.
Теперь вы всегда будете фотографироваться сами – и уж наверняка удачно.
Екатерина Спиваковская
