Что делает человек, у которого вышла книга? Человек делает всё, что ему скажут. Например, идёт на пресс-конференцию, чтобы рассказать там про оливки с воском (так называется книжка – «Оливки с воском»). Человек теперь не просто человек, он автор, и потому пытается выглядеть авторитетно.
«Оливки с воском», говорит автор на пресс-конференции, это, господа журналисты, мой оммаж писателю Сэлинджеру. Часть журналистов понимает только слово «мой» и требует перевести на русский всё остальное. Автор пускается в подробные объяснения этимологии и семантики слов «оммаж», «Сэлинджер» и «писатель», заодно робко лепеча, что сам он никакой не писатель, а обычный журналист, взять хотя бы тот текст про косоглазого слона, помните, он ещё в своё время наделал так много шума!.. Его особо никто не слушает, он никому не интересен, зато всех интересует, где он взял деньги. Деньги, бледнеет автор, какие деньги? Деньги дал Один Большой Человек, а что такое? Ничего, сурово говорят журналисты и деловито дуют на свои изящные диктофоны.
Ну вот, с тоской думает автор, понапишут завтра, что я коллаборационист и подлый прислужник прогнившего режима (что, в принципе, одно и то же). Культурный автор заранее готовит себе тактику обороны, штудируя всю ночь биографию Вудхауза, который по причине детской наивности нечаянно сделался именно коллаборационистом, но не сразу понял, что с ним, собственно, произошло, за что и был впоследствии предан жестокой обструкции среди коллег по цеху.
Автор готовит пламенную речь, чтобы на пример Вудхауза проиллюстрировать, как в одном человеке спокойно уживается всё сразу, ищет свой печально знаменитый текст про косоглазого слона, выбирает из него наиболее провокационные цитаты, но потом вдруг обнаруживает, что о нём написали что-то хорошее, его похвалили, отметив его талант как нечто из ряда вон выходящее – и его это озадачивает.
Как, недоумевает автор, что, никто не будет упрекать меня в том, что я издал книгу на деньги христианских младенцев? А как же тот самый текст про косоглазого слона, его что же, никто не помнит? Мне что, не придётся защищаться, писать в фейсбуке, что я всегда был движим одной высокой целью – отстоять свою гражданскую позицию? На этом месте, представляя, как он произносит фразу про гражданскую позицию, автор невольно кривится и сгибается пополам, словно у него схватило живот. Он давным-давно не отстаивает свою гражданскую позицию по причине глубокого отвращения ко всем видам публичной патетики и страшно счастлив, что никому до его гражданской позиции нет дела. Но на всякий случай, прочитав о своей книжке хвалебный отзыв, автор решает насторожиться, и сидит, насторожившись, до презентации, когда ему приходится, надев всё самое лучшее, идти раздавать автографы.
По дороге у него несколько десятков раз звонит телефон и старинные друзья как бы между прочим интересуются, будет ли фуршет. Автор сам толком не знает, будет ли фуршет, ему, как старику Джеймсу из «Саги о Форсайтах», как всегда, ничего не сказали – просто велели не забыть авторучку, чтобы ставить автографы. И всё же автор, от которого ничего не зависит, немного встревожен: согласятся ли люди посетить мероприятие без гарантированного фуршета? Способны ли они пройти этот Путь Подлинного Аскета К Самопознанию? Нет, думает автор удручённо, вспомнив другие презентации, на которых он сам уминал за милую душу канапе с лососем, люди на это не способны. Всё пропало, никто не придёт, думает автор, ведь все помнят тот текст про косоглазого слона, кому после этого охота иметь со мной дело.
Он берётся за ручку двери в зал, где должна пройти презентация, мысленно приготовившись увидеть зияющие ряды пустых стульев, но нет, театр, натурально, уж полон, ложи блещут. Все приветствуют автора, норовят сфотографироваться с ним в обнимку, просят автограф, говорят «А помнишь?..» – словом, всё идёт так, словно никому тут фуршет и не нужен, и все пришли только ради того, чтобы разделить с автором радость от его успеха.
Что такое, думает автор, у меня настоящий праздник? Не может такого быть, думает недоверчивый автор, и принимается ждать подвоха с другой стороны: сейчас посыплются неприятные вопросы, думает он. Вчера на пресс-конференции они не посыпались, а сегодня посыплются.
На исходе второго часа общения, перешедшего в нескончаемый ручеек очень милых улыбающихся граждан, желающих получить автограф и поздравить автора (а вовсе не плюнуть ему в лицо, сообщив при этом, что он бездарь, которая коптит чьё-то заслуженное место под солнцем), только на исходе этого второго часа автор, по самые уши усыпанный цветами и щедрыми подарками, начинает верить – отчасти, всего лишь отчасти! – в искренность этих людей.
Даётся ему это нелегко, жизнь приучила его ершиться, петушиться, бороться с обстоятельствами, сопротивляться обывательской глупости, избегать светских мероприятий и вообще, как можно крепче держаться убеждения, что его никто не понимает, потому что он слишком сложный, а те, кто понимал эту его сложность, уже умерли. Последние 15-20 минут раздачи автографов автор пытается удержать эту исполненную скрытого трагизма мысль, но из этой затеи ничего не выходит, потому что автора постоянно отвлекают.
Его продолжают тискать в объятиях, угощать шоколадом, дарить цветы и говорить комплименты. Всё это плохо вяжется с его концепцией экзистенциального одиночества, и он продолжает делать вид, что ему с титаническим трудом даётся эта вымученная улыбка на его измождённом лице.
А потом один человек протягивает ему книжку для автографа и говорит: можно я вам на ухо скажу? Ну всё, удовлетворённо думает автор, сейчас он даст мне в ухо за тот неполиткорректный текст про косоглазого слона. Но ничего подобного не происходит. Вместо этого человек говорит: однажды вы спасли мне жизнь, помните тот текст про косоглазого слона? Я хотел выпрыгнуть из окна, а потом открыл ваш последний текст, прочитал его и передумал. Спасибо вам.
Задумчивый автор обнимает всех на прощанье и едет домой: презентация окончена. Дома он пьёт чай с подаренными конфетами, ставит цветы в вазы, чашки, сооружает икебану в миске, берёт даже бокалы для вина – подходящих ёмкостей не хватает.
Автор открывает Гугл Диск, разворачивает ещё одну (двенадцатую или даже тринадцатую) конфету, швыряет кошке фантик из фольги и десять раз подряд перечитывает свой текст про косоглазого слона. Автор ищет подвох, но так его и не находит: подвоха нет, это просто текст про косоглазого слона, но кто-то, прочитав его, передумал прыгать из окна и уцелел. Автор ложится спать и спит, будучи кроток, тёпл и абсолютно счастлив.
Екатерина Спиваковская
P.S. По просьбе автора публикация проиллюстрирована фотографиями Андрея Савельева
