Дочь содержащейся в Санкт-Петербургском СИЗО Ольги Черкес обратилась за помощью к Уполномоченному по правам человека в области.

В правоохранительной системе 1/6 части суши ничего не меняется. Года, наверное, с 1935. Именно в том году 30 марта в СССР вступил в силу закон «О членах семьи изменников Родины». Этот страшный закон, инициированный Иосифом Сталиным, нынешние «силовики», вероятнее всего, никогда не читали. Большинство из них наверняка о нем и не слышали. Но пользуются идеей великого кормчего охотно.

Непосвященным напомню. В самом начале массового террора, захлестнувшего страну с начала 30-х до середины 50-х, в юридическом лексиконе появилось определение ЧСИР — член семьи изменника родины: «Членами семьи изменника родине считаются отец, мать, муж, жена, сыновья, дочери, братья и сестры, если они жили совместно с изменником родине или находились на его иждивении к моменту совершения преступления». И получали ЧСИРы от родной страны по полной: «... члены семей изменников родине подлежат ссылке в отдаленные северные районы Союза ССР на срок от 3 до 5 лет, с конфискацией всех принадлежащих им построек, сельскохозяйственного инвентаря и домашнего скота, если они не совершили преступлений, за которые по закону подлежат более тяжкому наказанию».

Формулировка-то какая — «если они не совершили преступлений». Иначе как привлечением к ответственности невиновных это не назовешь. За этими скупыми строчками миллионы сломанных судеб, уничтоженных жизней...

Потом был ХХ съезд, реабилитация, осуждение массового террора. В 90-х открылись архивы, и имена самых кровавых садистов стали известны миру. Выходили книги Александра Солженицина, Варлама Шаламова, Лидии Гинзбург. Страна смотрела «Холодное лето 53-го» Александра Прошкина и «Покаяние» Тенгиза Абуладзе. Еще не ставший государственным деятелем и православным патриотом Никита Михалков снял «Утомленных солнцем». Не последующие «Цитадели», а тот первый — настоящий. И казалось — все. Возврата не будет. Увы, только казалось. Наследие МГБ не утрачено. И наследники достойные подрастают.

***

27 октября прошлого года следователь из Санкт-Петербурга старший лейтенант А.В. Карпов и оперуполномоченный УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области лейтенант А.В. Тугов проводили обыск на квартире Ольги Черкес. Почему питерские проводили обыск у нас ? Да потому, что в городе на Неве следственный комитет возбудил дело в отношении генерального директора ЗАО «Базис» Владислава Глумова. По версии следствия «Базис» в 2014 году пытался незаконо получить из бюджета 180 млн рублей в качестве возмещения НДС. Следствие посчитало, что к делу имеет отношение и самарский бизнесмен Александр Цейтлин. Только привлечь его не удается, он давно уже проживает в Израиле и особого желания общаться с правоохранителями не испытывает. Вместе с ним, до последнего приезда в Самару, проживала и его жена — Ольга Черкес. Она регулярно приезжала в Россию. В последний приезд ее и навестили питерские силовики. Цель визита — проведение у нее в квартире обыска.

В ходе обыска Ольге стало плохо. Подскочило давление, что на фоне целого набора хронических заболеваний и пенсионного возраста не удивительно. В просьбе вызвать скорую ей отказали.

Приехавшего врача Резникова, он на протяжении многих лет оказывал Ольге Константиновне медицинскую помощь и хорошо знает ее проблемы со здоровьем, в квартиру не пустили (приехать Резникова попросила Ольга Черкес. Она ещё накануне чувствовала недомогание. Договорились, что он заедет и отвезет ее в больницу сдать анализы — Авт.). Он и вызвал скорую помощь. Скорая приехала, но врачей так и не впустили в помещение. И только после того как стало понятно, что состояние Черкес резко ухудшается, по её настоятельным просьбам, вызывали скорую помощь во второй раз. Врачи зафиксировали значительное повышение артериального давления. Ей была необходима госпитализация. Представители следствия против госпитализации не стали возражать. И все «гуськом», друг за другом, приехали в больницу Семашко. Был поставлен диагноз, который требовал госпитализации и стационарного лечения.

Пока врачи оказывали больной помощь, у ее палаты, начиная с 27 октября, круглосуточно дежурили люди в штатском, не давая Черкес свободно передвигаться. В ходе стационарного лечения, по словам врачей, товарищи из следственных органов неоднократно заходили в палату. Медики считают, что это была попытка морального давления на пациентку. Такие действия во время лечебного процесса к хорошему не приводят.

По требованию следствия, была организована судмедэкспертиза. Экспертная комиссия подтвердила диагноз, который поставили доктора-неврологи больницы Семашко. При установленном заболевании есть некий стандарт лечения в стационаре. И не просто в стационаре, а в узко-специализированном стационаре. Каковым и является неврологическое отделение в Семашко.

Почему-то именно в субботу, 31 октября, следственные действия перетекли в активную фазу. В этот день, наконец-то, оформили протокол задержания. Хотя срок задержания фактически исчисляется с 27, когда у больничной палаты был выставлен круглосуточный пост.

Пока проводились следственные действия, пациентка неоднократно жаловалась на то, что очень плохо себя чувствует. Но дежурного доктора-невропатолога не допустили к осмотру. О чём есть запись в истории болезни. Вместо лечащих врачей к больной, находящейся в стационаре, была вызвана скорая помощь. Кем она была вызвана, мне установить так и не удалось. Но об этом позже.

Итак, приехала скорая, замечу — частная (ООО «Скорая помощь» – Авт.). И, под руководством сотрудников при погонах, врачи этой скорой стали производить некие действия с Ольгой Черкес.

Спрашиваю у врачей:

- Откуда эта скорая помощь взялась?

- Понятия не имеем. Можно только предполагать, что она была вызвана работниками следственных органов.

- Для чего ее вызвали?

- Видимо для оценки состояния пациентки. Потому, что представители следственных органов в дальнейшем руководствовались ее состоянием исключительно по данным врачей этой скорой помощи. Первый раз они приехали в субботу, а потом они приехали в понедельник.

- Врачи скорой какие нибудь действия совершали?

- Они уколы ей делали. Давление меряли.

- Это в истории болезни записано?

- Они, может быть, в каких-то своих документах это фиксировали, но историю болезни даже не смотрели.

На мой взгляд, функция скорой помощи заключается в осуществлении экстренной помощи на дому или в том месте, куда её вызвали. Далее, если больного привозят в стационар, функция скорой помощи заканчивается и начинается работа узкоспециализированных профессионалов. В данном случае пациентка уже находилась на стационарном лечении в Семашко, и оказывать ей медицинскую помощь должны были доктора и медсёстры этого лечебного заведения. И ни в коем случае не другие.

***

Решил поговорить с врачами скорой. Найти, кто именно приезжал в больницу, оказалось не просто. Даже после того, как выяснил название — ООО «Скорая помощь». В Интернете несколько страниц этого ООО, но адреса почему-то указаны разные. В конце концов нашел. Звоню, представляюсь, говорю что хотел бы задать несколько вопросов директору Константину Владимировичу Жаркову. Мужской голос отвечает: нет его, в понедельник только будет. «А что хотели?» «Да про вызов в больницу Семашко к Ольге Черкес вопросы хотел задать». Дальнейший разговор привожу почти дословно. Уж очень интересным оказалось общение. Начиная с фразы: «Она находится в федеральном, нет в международном розыске».

- Да, это наши врачи выезжали в больницу Семашко к Ольге Черкес. Там история такая: чтобы имитировать ей высокое давление ей капали адреналин. Как только наши врачи приехали и поняли это, они произвели необходимые действия (видимо те самые уколы — Авт.) и давление сразу снизилось.

- А кто вам сказал, что Ольга Черкес находится в розыске?

- Сотрудники ФСБ.

- Простите, но она никогда не находилась и не находится ни в каком розыске.

- Нам представили документы, согласно которым она подозревается в хищении многих миллионов рублей.

- Кто вам представил документы и какие?

- У нас человек был в суде. Там все это документы представляли. Она — воровка и мошенница, насколько я понимаю.

- Кто вам сказал, что она воровка и мошенница? Кто вам сказал, что она в розыске? Простите, вы чем занимаетесь: вы в правоохранительных органах работаете или медицинскую помощь людям оказываете?

- Если мне ГАИ или другой сотрудник говорят, что нужно доставить больного туда-то, то я буду это делать.

- Говорят или документы представляют? Документ, что Черкес в розыске вам показали?

- Никакие документы нам для транспортировки не нужны.

- А на основании чего вы ее транспортировали?

- Ее задержали сотрудники ФСБ. Понимаете? И говорят нам: «Она задержана, мы ее везем в суд, чтобы избрать меру пресечения».

- Меня не интересуют действия правоохранительных органов. Меня интересуют ваши действия, как медицинских работников.

- Послушайте, задержанный, арестованный человек...

- Стоп. Не рассказывайте мне сказки. Когда вы к ней приехали она еще не была никакой арестованной. И ни в каком розыске не находилась. Откуда вы все это взяли?

- Мы все это взяли со слов сотрудника ФСБ.

- Сотрудник ФСБ показал вам какие-то документы, что она задержана, что она находится в розыске?

- Понимаете, там рассматривался вопрос о том, можно ли ее везти в суд в таком состоянии или нельзя. Сотрудники ФСБ могли ее просто увезти на своей машине.

- Не могли, ибо это противозаконно.

- Поэтому они пригласили наше медицинское учреждение. Они могли любую пригласить, могли городскую скорую пригласить, могли еще какую-то скорую пригласить. Вот и все.
Вы что, отстаиваете ее права?

- А когда ваши врачи приехали и делали ей какие-то уколы, то на основании чего?

- Наши сотрудники приехали, померили ей давление. У нее стояла система. Как только система закончилась давление нормализовалось. В этой системе, видимо, был адреналин, который повышает ей пульс и давление. Вот ответ на все.
У вас есть какие-то сомнения, что они там (видимо в больнице Семашко – Авт.) что-то делали для этого? В этой ситуации мы не оставили человека без медицинской помощи. Вы что, хотите чтобы мы выполнили роль суда?

- Вы его уже выполнили. Вы называете ее преступницей, вы утверждаете, что она в розыске. А и то и другое клевета.

- При чем тут клевета? Так сказал...

- Кто сказал?

- Сотрудник ФСБ.

- Это не соответствует действительности. Если сотрудник ФСБ вам это действительно сказал, то он вас обманул.

- Ну, может и обманул. Я не знаю. Мне показали бумагу. Что сотрудники ФСБ не могут левую бумагу сделать?

- Мы не про это...

- Вы утверждаете, что сотрудник ФСБ нас обманул? Это клевета! А то, что вы меня в клевете обвиняете...

- Я вас ни в чем не обвиняю. Я утверждаю, что Ольга Константиновна Черкес никогда не находилась ни в федеральном, ни тем более в международном розыске.

- На основании чего она задержана и арестована?

- Это другой вопрос. Это вопрос юридический...

- Вы меня обвиняете в том, что я агент ФСБ.

- Я вас не называл агентом. Ну, коли вы сами назвались агентом — пожалуйста, называйтесь.

- Вы сейчас нас обвиняете во всем потому, что у вас для ФСБ руки коротки. Вот звоните им и обсуждайте. Я не собираюсь спорить, у меня двое детей. Вот, судя по решению суда, Ольга Черкес сперла несколько миллионов рублей (такого решения суда нет — Авт.). Зачем мне это надо? Я что должен был делать? На баррикады бросаться? Чтобы мне бизнес закрыли?

- Есть законы, в соответствии с ними и надо действовать.

- Что, что я должен был делать? Понимаете в чем дело, кто она такая мне? Ну была бы родственница, я может бы сделал что-нибудь. Вот как вы, будь я правозащитником, тоже начал бы. Но у меня другая работа. Вот закроют нашу скорую, никому не жарко ни холодно будет. Ни вам, вы только поводом воспользуетесь, чтобы статью написать. А я что буду делать?
Вы звоните и говорите, что мы закон нарушили. Какой закон?

- Вы видели заключение судебно-медицинской экспертизы?

- Нам что-то показывали. Адвокаты вместе с нами в суд поехали...

- Повторяю, меня в разговоре с вами не интересуют юридические моменты...

- Послушайте, вот сейчас был бы суд почему скорая помощь отказала Федеральной службе безопасности. Вот какой у меня выбор? Вот скажите мне.

- А кто вызывал вас в больницу Семашко?

- Позвонил мужчина и сказал, что нужна транспортировка. Мы никогда ни у кого не спрашиваем. Мы все делаем, когда приедем на место.

- Приехали вы на место, там спросили, кто вас вызывал?

- Сотрудники ФСБ и следственного комитета. Вот и все. Они сказали — вот больная ее нужно сопровождать. Хорошо, будем сопровождать. Потому, что они представители власти. Понимаете?

- Так вы, как я понял, Константин Владимирович?

- Да.

- Жарков?

- Да.

- А скажите, пожалуйста, может я к вам сейчас подъеду. Только куда ехать? У вас адресов много. На Дыбенко, на проспект Карла Маркса или на Мичурина?

- Зачем вам к нам приезжать?

- Задать вопросы, глядя друг другу в глаза.

- На каком основании вы будете мне вопросы задавать? Вы кто?

- Ну, я же представлялся. Я журналист, вопросы хочу задать на основании Закона «О СМИ».

- И что, вы имеете право?

- Да, почитайте закон.

- Я не уверен. И там же больная была, это врачебная тайна.

- Ну не хотите встречаться, я могу вам запрос отправить. Только на какой адрес? У вас офис-то где?

- Какая вам разница? Слушайте, занимайтесь другим. Вон у нас дороги какие... Вам что, заняться больше нечем? Мало что ли у нас в городе воруют?

- А кто ворует?

- Не знаю. Вот вы журналисты, вы и занимайтесь.

Думаю достаточно. Все понятно. Но один вопрос я забыл задать: коль это частная скорая, кто оплачивал вызовы 31 октября и 2 ноября? Но звонить господину Жаркову еще раз не стал — все равно ведь не скажет. Может, правда, агент?

***

2 ноября, по ходатайству следователя ГСУ СК по г. Санкт-Петербургу Э.Н. Чемерис, Промышленный районный суд города Самары вынес постановление об избрании Ольге Черкас меры пресечения в виде заключения под стражу, без указания учреждения, что является прямым нарушением законодательства. Несмотря на то, что в заключении судебно-медицинской экспертизы было четко указано, что содержание под стражей возможно только в учреждении, обладающем возможностью оказания специализированной медицинской помощи. И в тот же вечер она была этапирована в питерское СИЗО.

Комментируя происходящее адвокаты, защищающие Ольгу Константиновну, сразу же высказали предположение, что все эти сомнительные с точки зрения закона действия преследуют лишь одну цель — через нее пытаются оказать влияние на ее мужа либо его бизнес. В общем, ЧСИР, как при Сталине.

Вся ее связь с бизнесом Александра Цейтлина — она его жена. Несмотря на это, 13 ноября судья Самарского областного суда Ольга Васильева, рассматривая апелляционную жалобу на решение Промышленного суда, решение это оставила в силе. А Ольга Черкес продолжает оставаться в СИЗО Санкт-Петербурга. С ее набором хронических заболеваний (гипертоническая болезнь, хронический панкреатит, гипофункция щитовидной железы, хронический гепатит, удаленный желчный пузырь и пр.) и уровнем медицины в следственных изоляторах существует реальная угроза ее жизни и здоровью.

Понимая это, ее дочь – Инна Гладышева обратилась за помощью к Уполномоченному по правам человека в области Ольге Гальцовой.

Ольга Дмитриевна рассказала «Парку Гагарина» о том как ведется работа по заявлению Гладышевой: «Сейчас мы подготовили письмо на имя Бастрыкина (Александр Бастрыкин – Председатель Следственного комитета РФ — Авт.) по этому поводу. Мы считаем, что это нарушение прав человека на медицинскую помощь. В таком состоянии, в котором она находилась, они не имели права её забирать из больницы. Лечащий врач ничего не знал, о том, что Ольгу Черкес принудительно решили выписать из больницы Семашко и увезти в таком состоянии в Питер. Не смотря на то, что назначенная следствием судебно-медицинская экспертиза полностью подтвердила диагноз и указала, что все действия могут производится только с разрешения лечащего врача.

Для нас важно, чтобы руководитель Следственного комитета России высказал свое мнение по этому поводу. Какая необходимость применять такие действия? Она что, преступник, совершивший особо тяжкие преступления? Следователи приехали в больницу в составе аж пяти человек! Они миновали лечащего врача. Документально подтверждено, что лечащий врач об этом ничего не знал. Ну, что это такое?

На мой взгляд, налицо серьёзные нарушения конституционных прав на оказание медицинской помощи. А если бы с ней что нибудь в самолёте случилось? У неё же было очень высокое давление. Её подвергали достаточно серьёзному риску.

Я считаю, что следственные органы должны не только свою работу выполнять, но и заботиться о жизни и здоровье человека. Это тоже их прямая обязанность.

Второе письмо мы подготовили Александру Шишлову, Уполномоченному по правам человека в Санкт- Петербурге. Мы попросили, чтобы они посмотрели, в каком состоянии Ольга Черкес находится, получает ли она необходимую медицинскую помощь, и оценили условия, в которых она содержится в СИЗО».

Сергей Курт-Аджиев

 

Редакция «Парка Гагарина» уже несколько месяцев следит за процессом выселения жильцов из общежития Самарского техникума промышленных технологий. Причиной выселения послужил конфликт между бывшими сотрудниками учебного заведения и директором. Совсем недавно бывшего главой техникума Владимира Ягодкина уволили. У жильцов появилась слабая надежда, что их оставят в покое. Однако и новое руководство пообещало выселить любого по первому же приказу сверху.

Подробнее...

Оказывается, обмениваться мнениями в социальных сетях опасно – для пользователя это чревато судебным иском! Но не для каждого, а только если пользователь – журналист.

Подробнее...

Как депутат Госдумы Александр Хинштейн посетил флигель усадьбы Зеленко, проверил здание на аварийность, познакомился с домашней живностью хозяев, недостучался до алкоголика и пообещал приковать себя наручниками к батарее.

Подробнее...

Любопытный документ получила газета «Большой Ростов» из Государственной инспекции труда Ростовской области в ответ на редакционный запрос. В газету обратились работники управляющих компаний Кировского района с жалобой на невыплату им зарплаты и сообщили, что ранее их жалобами уже занималась инспекция по труду. Газета попросила инспекцию сообщить о результатах проверки этих заявлений. 


Подробнее...

12 января Арбитражный суд области вынес решение в рамках дела № А55-9370/201, которое было возбуждено по иску ООО «Воробьевы горы» к Управлению Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии (Росреестр) по области.

Подробнее...

Кандидат медицинских наук и обозреватель «Новой газеты» Виктор Тополянский — о гриппе и правилах самообороны от вредоносного вируса

Подробнее...

Новогодней елки для большинства детей-инвалидов в провинциальном городке Октябрьск не было. О том, как провели они праздник, рассказывает переписка министра с их мамами.

Подробнее...

Уже в 2016 году обязательное автострахование может стать значительно дороже.

Подробнее...

 

Проект Общероссийского народного фронта «За честные закупки» подготовил «Индекс расточительности органов власти и госкомпаний за 2015 год», в который вошли более 100 заказчиков из 40 регионов страны.

Подробнее...