Некоторое время назад Роскомнадзор заблокировал доступ к порталам "Грани.ru","Каспаров.ru", "Ежедневный журнал" и блогу Навального в "Живом Журнале"

Относительно первых трех было заявлено, что они попадают под действие "закона Лугового" (о досудебной блокировке сайтов, распространяющих призывы к массовым беспорядкам и проведению несогласованных акций протеста – Авт.). А работа блога Навального, как выяснилось, "нарушает положения судебного решения об избрании меры пресечения гражданину". Суд требовал от оппозиционера не пользоваться связью и не писать в сети. Блокировка, напомню, коснулась и сайта радиостанции "Эхо Москвы", поскольку на нем размещались записи из ЖЖ Навального. О том, что "Грани.ru", "Каспаров.ru" и "ЕЖ" попали в реестр запрещенных ресурсов, сообщалось и на официальном сайте Роскомнадзора: "Указанные сайты содержат призывы к противоправной деятельности и участию в массовых мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка". Не очень, правда, понятно, о каких конкретно мероприятиях идет речь, и что за порядок они нарушают, но официальная формулировка выглядела именно так. Все вышеописанное порождало два вопроса: «что происходит и чего ожидать?» – именно вокруг них в основном и строился наш разговор с президентом Фонда защиты гласности Алексеем Симоновым.

- Если не брать в расчет того факта, что прекращение доступа к сайту СМИ - это прямое нарушение закона «О средствах массовой информации», то смотрите, как «здорово» все складывается: на каждый роток нашелся свой платок, очень кстати появился «закон Лугового», у Роскомнадзора возник объект для применения сил…

- Роскомнадзор не имеет своей воли, он имеет свое направление, равно как и другие контрольные организации. Роскомнадзор – это теперь Роскомцензура в чистом виде. Значительности ему придает количество запретов. А законы у нас пишутся не для тех, кто их применяет, а для тех, кто пишет. В зависимости от нужды могут написать любой закон. «Закон Лугового» – это вроде как последняя башенка на большой железной стене, которую возвели вокруг СМИ с разных сторон. Я вчера разговаривал с ребятами с этих порталов, у них нет ощущения паники и ужаса, они все так или иначе к этому готовились. "Каспаров.ru", например, продолжает работать, но в другом виде. Думаю, ни для кого из них это не было ударом грома среди ясного неба. Однако оказалось, что можно одновременно закрыть, если учесть историю с «Лентой», сразу пять источников информации (а увольнение главного редактора «Лента.ru» Галины Тимченко многими действительно приравнивается к закрытию издания – Авт.), причем очень популярных источников. Ну, что ж, это большой успех госдумы в деле затыкания рта населению, которому предстоит эту думу переизбирать. Они знали, чего хотят. Они это сделали и продолжают делать разными способами. С «Лентой» вот таким образом. Конечная цель – заставить нас всех смотреть телевизор: первый, второй каналы и НТВ. В свое время самой популярной передачей у нас была «Неделя с Марианной Максимовской» - скукожилась передача. Она не изменила отношения к теме, а стала избирать другие темы, куда более мелкие. Такова политика владельцев.

- Давайте вернемся к заблокированным изданиям: Роскомнадзор ссылается в своих действиях на «закон Лугового», забыв, видимо, про ФЗ «О СМИ», в ст.16-й которого прописано, что «деятельность средства массовой информации может быть прекращена или приостановлена только по решению учредителя либо судом в порядке гражданского судопроизводства по иску регистрирующего органа». Ничего подобного в нашей истории не наблюдается. Именно поэтому, насколько я понимаю, Межрегиональная Ассоциация правозащитных организаций «АГОРА»обратилась к генеральному прокурору Ю. Чайке с требованием проверить факты нарушения свободы СМИ. Ведь получается, что исполнение одного закона заставляет пренебрегать другим?

- Я руководствуюсь здравым смыслом, а не статьями закона. Этот смысл мне подсказывает, что идут облавы. Причем последняя облава, мне кажется проведенной в соответствии со стратегическим планом, это не просто общая облава, которая случается в тоталитарном государстве на свободную информацию.

- Вы думаете, жертвы были заранее намечены?

- Я думаю, была намечена цель – сузить информационные возможности населения до официальных источников. Без их пропаганды нельзя было бы забрать Крым, нарушив при этом восемь международных законов и сделав все вопреки интересам России.

- То есть для крымских событий готовился некий информационный плацдарм с высокой степенью лояльности ко всему, что делает российская власть?

- Именно так. Вчера зам главного редактора газеты «Арсеньевские вести» - у меня с ними давняя дружба - вручила мне очередной номер газеты. В газете написано все то, за что пытаются закрыть "Грани", "Каспарова", – свежие комментарии по Крыму, сделанные людьми, живущими во Владивостоке и, кстати, не находящимися на острие борьбы. Я это к тому говорю, что здравый смысл существует везде, и попытки уничтожить его - они будут предприниматься постоянно, ведь единственное, что противостоит тоталитаризму Путина и его команды, – это здравый смысл. К сожалению, здравый смысл у населения сегодня в значительной степени затуманен пропагандой – националистической и патриотической. Что же до реакции генпрокурора Чайки, то однозначно спустят на тормозах. «Агора», скорей всего, не получит никакого ответа или отписку от пресс-секретаря. Уверток прокуратуры мы знаем столько, что на всю нашу жизнь хватит.

- Фонд, который вы возглавляете, может вмешаться в ситуацию?

- У меня был заключен договор с прокуратурой о взаимной информационной поддержке. Мы несколько лет обменивались списками журналистов, на которых были совершены нападения. Они видели, что предпринимаю я. А я видел, что делают они. Иногда мы обсуждали эти вещи. При всей моей нелюбви к прокуратуре, наше сотрудничество носило вполне приличный характер. Потом сменился начальник отдела по связям с общественностью, пришла новая команда, которая отвергла мои попытки продолжить эту работу. Отвечать прокуратура будет только наверх, вниз она отвечать не станет.

- С несколько иной фабулой, но в той же плоскости лежит еще одна история. Смену руководителя «Ленты.ru» приравнивают сегодня к введению цензуры и считают фактически ликвидацией издания. И это при том, что Галина Тимченко (экс-главред «Ленты» - Авт.) входит в сотню самых влиятельных женщин страны. Казалось, что уж она-то сидит на своем месте крепко...

- Крепко у нас не сидит никто. Не знаю, что ей говорил при увольнении Мамут, но редко такие формулировки вызывают уважение как к формулирующему, так и к тому, кому они адресованы, настолько, как правило, неприятно, хамски это происходит. До тех самых пор, пока ты пишешь об обычной жизни, не смотришь наверх и не делаешь обобщений, выходящих за рамки частной жизни, у тебя все нормально. Главное, чтобы ты не посягал на устои.

- При всем негативном отношении к проведенному на телеканале «Дождь» опросу о блокаде Ленинграда, мы не можем не понимать, что его использовали для того, чтобы попытаться прикрыть независимый источник информации. Можно, конечно, говорить «сами виноваты», прекрасно понимая, что не будь этого повода, нашли бы другой. А когда нас пытаются убедить, что, закрывая «Дождь», провайдеры руководствуются исключительно экономическими соображениями, это и вовсе выглядит смешно. Разве не так?

- С опросом канал действительно сам себе поставили подножку, и наверху за эту ситуацию, конечно, ухватились. Но никогда бы не ухватились, если бы не было жаждущих донести и с этой точки зрения пристально отсматривающих ТВ. Тем же депутатам, что еще делать, как не сидеть перед телевизором в надежде увидеть нечто непозволительное. А потом настучать. Вспомните мужика с плакатиком «Миру-мир», которого на митинге увидел депутат Милонов. Увидел и заявил: «Посмотрите - это же чистый экстремизм! Какому миру, какой мир?» И мужика арестовали - появился несвоевременно в неположенном месте. Нет никаких сдерживающих центров, кроме человеческой порядочности отдельных лиц. Я пессимистичен – это правда. Мне надоело быть оптимистом.

- То, что не получилось в случае с общественным ТВ, «Дождю», похоже, удалось. В ответ на репрессии там нашли способ удержать канал на плаву хотя бы какое-то время. Я имею в виду эксперимент по прямому финансированию «Дождя» зрителями. Он оказался успешным, на момент нашей с вами встречи именно телезрители – участники марафона по сбору средств продлили работу «Дождя» до мая. А что потом? Нам останутся федеральные каналы? Так последней, кто представлял там не «единый государственный курс», лично я видела Ирину Хакамаду в «Поединке» у Соловьева…

- А победила она или ее оппонент?

- Оппонент.

- Конечно! Неудивительно! Значит, позиция Соловьева была не столь нейтральна. Он умеет в эту вроде нейтральность вставить очередную гадость, как было, например, на «Серебряном дожде», где он сказал, что негодяи-демократы внесли фамилию Валентина Гафта в число подписавших письмо демократических сил (речь о письме, осуждающем политику российской власти в отношении Крыма – Авт.). И, дескать, Гафт, увидев эту подпись, так переволновался, что попал в больницу. Я два месяца тому назад встречался с Валей, мы ездили в Смоленск, а на обратном пути очень хорошо общались, вспоминали всякие случаи забавные из жизни, читали друг другу пародии и стихи. У меня нет ни малейших сомнений в том, что Валя по основным вещам думает так же, как и я. Учитывая Валин интерес к Сталину и его последнюю пьесу, я убежден, что и отношение к Сталину у нас очень похожее, поэтому я не могу представить себе, что Гафт возбудился, увидев свою подпись и не прочитав текста. По версии Соловьева, подписи Гафта под этим письмом быть не могло. Он так, между делом, воткнул эту историю в разговор, и она уже существует сама по себе. Валентин Иосифович Гафт — человек, естественно, пристрастный и относится к той же категории людей, что и мой старший друг Борис Кремер, полярный исследователь. У него над рабочим столом висел портрет Сталина. А то, что он говорил, свидетельствовало: ну, не может там быть портрета, не должно быть. Мы как-то хорошо пообщались у него дома, это было в начале 70-х, я тогда снимал фильм «Обыкновенная Арктика». А когда я уходил, Кремер обидчиво так сказал: «Почему вы не спрашиваете, зачем у меня висит этот усатый». - «Ну, судя по тому, как мы с вами разговаривали, он у вас висит для чего-то», - ответил я. «До тех пор, пока все, кто действовал так, как он, не будут наказаны, пусть висит». И вот Валя относится к этой же категории людей. Поэтому не могу я себе представить, что ему стало плохо от того, что он увидел подпись свою под протестом, хотя и не любит подписывать коллективные письма. Я все это к тому говорю, что Соловьев способен на мелкие гадости внутри больших, которыми он вообще-то и занимается.

- Ну, а мы? Будем созерцать «гадости», а в промежутках слушать бесконечно повторяемое про «единый порыв и всеобщий восторг» по случаю крымских событий?

- Вот видите, вы уже усомнились. Думаете, вы одна такая? Значит, количество нас будет прирастать. Число желающих услышать вместо восторгов аргументы будет расти, и им надо будет предложить эти аргументы. То, что озвучил Путин, замечательно, эмоционально, очень по-русски, но абсолютно бездоказательно. Это я о высказывании про то, что Россия в ситуации с Украиной не нарушила никаких международных законов, а если и нарушила, то не больше, чем «они», которые нас в этом обвиняют.

- Продолжая тему телевизионной этики, хотела бы коснуться истории с принудительным увольнением. Напомню, хотя не знакомы с ней только ленивые: депутаты националистической партии «Свобода» заставили врио главы Национальной телерадиокомпании Украины Пантелеймонова написать заявление об отставке. На выложенном в сети видео депутаты врываются в кабинет руководителя телеканала, бьют его, оскорбляют и откровенно унижают. А тем временем на российском федеральном канале не только восторженно сообщают, что данный ролик в интернете бьет все рекорды просмотров, но еще и показывают его, причем не один раз, новости у нас имеют обыкновение повторяться. Зачем это тиражировать? Чтобы показать паскудство депутатов и одновременно унижение коллеги? Но ведь есть же элементарные этические нормы.

- Я могу вам одно сказать, по этическим нормам все наше ТВ давно должно быть подвергнуто суду. Меньше месяца назад в коллегию по жалобам на прессу (а я имею честь входить в нее) обратилась этическая комиссия Союза журналистов Украины с жалобой на господина Киселева и его передачу об Украине. Это было еще до присоединения Крыма, в самый пик его пропагандисткой деятельности. Мы были вынуждены все это посмотреть, и ситуация сложилась тяжелая. Просто наш постоянный эксперт больших прегрешений в выступлении Киселева не увидела, потому что смотрела на них с точки зрения формальной этики. А если взять этику духовную, так вы и сами знаете, каким безобразием является то, что делает Киселев. В конечном итоге мы вынуждены были прийти к выводу и записать это в решении коллегии, что нельзя судить о передаче Киселева с точки зрения этики, принятой в журналистике, потому что к журналистике она отношения не имеет – это чистая пропаганда. А пропаганда делается и оценивается по другим критериям. Еще одно похожее решение было принято нами дважды по передачам Караулова «Момент истины». Их тоже невозможно судить по законам журналистики – это тоже чистой воды пропаганда. Это люди, вышедшие из профессии, они за ее пределами. Вопрос в том, понимает ли это зритель.

- Какие источники информации представляют для вас интерес сегодня?

- Я слушаю и читаю очевидцев, смотрю на людей, которые были на Майдане, которые были в Крыму - это мне интересно. В одном из последних номеров «Новой газеты» есть два интервью Павла Каныгина: одно с вождем крымско-татарского народа (глава Меджлиса Чубаров – Авт.), а другое с Темиргалиевым (1-й зампред Совета министров Крыма – Авт.)) – сразу видно всю разницу и видно, чего хотят одни и не хотят другие. Я только что встречался с одним из журналистов из европейского расследовательского пула – замечательный парень. Он провел три месяца на Майдане, одним из первых оказался в резиденции Януковича, когда тот сбежал. Перед тем как скрыться, Янукович всю ночь жег документы, а те, что не сжег, бросил в озеро, надеясь, что они размокнут. Но их вытащили и сушили, привезли из библиотек сушильные пушки, спецсканеры из закрытых учреждений, чтобы сохранить документы. Я слушал этого журналиста, мне было интересно. И я многое понял. Например, что на самом деле нет двух сил - сил значительно больше: есть русская, официальная украинская, украинское бессилье, новая украинская сила, националистическая… Украина – это такой повсеместный Майдан с завихрениями. У Украины нет ясно сформулированной цели, она пока, по большому счету, не может нам противостоять, она государственно не выстроена. И очень много в ней на сегодняшний день, я бы сказал, трудно разрешимых проблем.

- Кто сейчас, на ваш взгляд, стоит под стрелой, если говорить о СМИ?

- Вы имеете в виду, кто следующий может под раздачу попасть? Я думаю, что главной проблемой дня является невнятность связи между старыми правозащитниками, новыми сидельцами и молодежью, у которой есть сильно негативное отношение к тому, что происходит, но нет идеологии и нет ясности аргументов. Те, кто будут пытаться устанавливать между ними связь, и попадут под удар. На днях на антивоенном конгрессе было четко сказано: до тех пор, пока нас в этом зале абсолютное большинство (а средний возраст зала 68-70 лет), пока не подкреплены молодыми, все, что мы говорим, это только слова, они не превращаются ни в какие дела. На марш за мир с Украиной вышло тысяч пятьдесят, по крайней мере. Среди них больше половины - молодые. Они же почему-то пришли, значит, они против войны, значит, они за мир. Большинство людей говорили о том, что надо вступать в прямые диалоги. Леня Гозман, например, для себя принял такую позицию: существуют аргументы, и их надо обнародовать независимо от реакций толпы. Поэтому он периодически появляется у Соловьева как защитник демократических ценностей и периодически получает по … лицу. Но кто-то должен найти эту связующую нить.

Беседовала Ольга Путилова