- Как проехать на улицу Печорина? – спросила меня женщина в красной вязаной шапочке и беспомощным жестом протянула телефон с озадаченной гугл-картой: та наотрез отказывалась находить улицу Печорина.
- Да нет у нас такой, – растерянно ответила я, а сама подумала: а почему? И думала об этом долго-долго, пока пытала Красную Шапочку, что там, на той «улице Печорина», нет ли какого-то ориентира, понятного аборигену вроде меня – торгового центра, памятника или просто старой развалюшки. Оказалось, что и торговый центр есть («Какое-то морское название», – задумчиво сказала женщина), и памятник («Каким-то солдатам»). Развалюшки не было, из чего я сделала вывод, что это не историческая часть города.
- Может, Печерская? – с надеждой спросила я. – Это вам, значит, нужно доехать до улицы Дыбенко, а потом...
- Нет, – решительно ответила Красная Шапочка и печально вздохнула: – Я там уже была, только не на Дыбенко, а на Уссурийской. Печерская совсем рядом, но это была не та улица. Мне нужна улица Печорина. Там ещё торговый центр... опять забыла. Морское название, что-то типа «Аквапарка».
- «Аквариум»? – осенило меня. – А памятник солдатам – это памятник воинам-интернаци
- Да? – недоверчиво сказала Красная Шапочка, отчего-то ни капельки не радуясь тому, что мы с ней так быстро не только обнаружили искомую улицу, но и восстановили топонимическую справедливость. – А я думала, это в честь того Печорина, который из книжки, ещё подумала: вот какой хороший город Самара, улицы в честь книжных персонажей называют. А это, оказывается, Мичурин. У нас тоже в городе есть улица его имени, даже целый проспект.
Красная Шапочка горестно вздохнула, а я сразу вспомнила того самого Печорина, в честь которого не названа ни одна улица нашего города. Это же он стал отцом-основателе
Или Анна Каренина, которая на современный обывательский взгляд вообще женщина малопонятная: всё, всё у человека было, респектабельный муж, дом, стабильность, уверенность в завтрашнем дне и уж наверняка перчатки-булавки
Или, допустим, перекресток улиц Монтекки и Капулетти. Звучит в тысячу раз лучше какого-нибудь «угла Арцыбушевской – Красноармейской»
Струковский сад, где на входе много лет стоял циклопических размеров Муми-тролль с гигантским веником, до сих пор не переименован в Муми-парк. Живописное Заводское шоссе – до сих пор не проспект имени Большого Лебовски, хотя к 2017 году каждому должно стать совершенно очевидно, что более подходящего названия для этого места просто не найти. Чем провинились перед нами Крутые Ключи, кроме того, что Кошелев-проект с высоты птичьего полета как две капли воды смахивает на концлагерь, почему мы не можем назвать это спальное гетто так, как оно того заслуживает – посёлок имени Гарри Поттера? Проспект Металлургов – только человек, которому ампутировали зону фантазии, мог назвать его так, потому что на самом деле это, конечно же, проспект имени Безумного Макса. А будораживший меня всю жизнь вопрос – кто такие братья Коростелевы? Ну хорошо, появился интернет, и все мне рассказал, и у меня тут же возник следующий вопрос: разве эта улица с её летящими на головы пешеходов глыбами льда не заслужила быть названной в честь братьев Карамазовых?
И это лишь то, что приходит в голову в первый момент, когда выходишь на площадь Анны Каре... простите, на Привокзальную площадь, где вам придурошно улыбается Деточкин.
А ведь это ещё не всё. Ещё есть Ново-Вокзальная – это, в моем представлении, улица Дубровского.
Вилоновская – улица барона Мюнхгаузена.
Площадь Революции – площадь Безумного Чаепития.
Фонтан на Осипенко – площадь Моби Дика.
Советской Армии – улица Евгения Онегина.
Шестая просека – улица Татьяны Лариной.
Третья очередь набережной (или даже четвертая) – набережная Обломова.
Венцека-Фрунзе – перекресток Трёх сестёр.
Площадь Куйбышева – площадь Пьера Безухова.
А можно пойти и дальше, и назвать Хлебную площадь – площадью Кружовенного Варенья (через «у», как у Чехова), а когда с целью жестоко вас раскритиковать понабегут дипломированные знатоки уличного нейминга, выскочить из-за угла, спрятаться за томик Чехова и сказать: ну, что, съели? Так-то!
А потом вынуть из рукава все остальные названия самарских улиц, одно неуместнее другого, пусть дипломированным знатокам станет, наконец, стыдно, что в этом городе нет не только улицы Печорина, но даже и малюсенького переулочка имени Патриции Хольман.
Но можно действовать ещё короче, проще и веселее. Просто взять краски и кисточки и ночью, пока весь город спит, перекрасить все надписи на табличках и указателях. Я однажды так и сделала, пририсовав к табличке на улице Гая слово «Фокса» и должна сказать, что до сих пор меня никто в этом не уличил.
Екатерина Спиваковская
