Когда вам двадцать лет, вами все умиляются, дарят конфеты, нежно держат ваше запястье, приглашают «послушать музыку» и интересуются, почему у вас такие грустные глаза.
Когда вам без году полтинник, ваше присутствие в пространстве замечают только ваши дети, если им срочно понадобились деньги, конфетами вы тайком шуршите ночью под одеялом, тревожно хватаясь за внеочередную складку на животе, сухие запястья прячете под килограммовыми браслетами из какого-то там лже-Тибета с Малой Арнаутской, любимую музыку слушаете только во время мытья окон и жалобно уверяете окружающих, которые интересуются, где вам спротезировали такую удачную челюсть («Не отличишь от настоящей!»), что это ваши собственные зубы, доставшиеся вам по наследству от армянского дедушки.
Кроме того, вы то и дело слышите от своих жухлых ровесников злополучное «В нашем возрасте...» – и вам хочется запустить в них тупым тяжёлым предметом.
Собственно, так или почти так – за исключением меркантильных детей, от которых меня Бог миловал, и моя дочка любит меня совершенно бескорыстно – обстояли и мои дела ровно до того момента, когда вследствие череды удивительных совпадений я заполучила бенефисную роль девушки гитариста из модной рок-группы «Гаврош».
Что в первую очередь делает гитарист модной рок-группы со своей девушкой? Да-да, вы угадали, именно это: он сразу приглашает её послушать музыку, минуя все прочие остановки. Он говорит ей дословно следующее: «А пошли на “Самый плохой”!» – и ни слова, решительно ни слова о «нашем возрасте».
Этот шаг гитариста имеет последствия: девушке, кем бы она на тот момент ни была, хоть бы даже и старой ведьмой, снова делается двадцать лет, она с хрустом трескает вредные и вкусные конфеты на морозе, перестаёт прятать «не те» руки под уродливыми украшениями, а глаза у неё теперь если и грустные, так это только потому, что она с непривычки ошалела от происходящего и никак до конца не выйдет из притёршегося к ней, словно пробка к бутылке, образа под названием «Всё миновалось, молодость прошла». Но ничего, она скачет вприпрыжку, вцепившись в своего гитариста, потому что тоже не лыком шита и хорошо понимает: абы какую девушку на «Самый плохой» не позовут.
Трудно, очень трудно писать тексты о том, что сильно любишь, пребывая в состоянии хронической эйфории, но я попробую.
Ностальгический рок-фестиваль, реанимированный практически из руин, при ближайшем рассмотрении оказался столь же ошеломительно романтичным и жизнерадостным, как и его отцы-основатели, не самым последним достоинством которых стало великодушие к молодым музыкантам – их на фестивале было предостаточно, все, судя по отзывам на сайте «Самого плохого», остались очень довольны организацией и сами собой, и это внушает уважение: попробуйте собрать больше двадцати групп, чтобы ни одна из не вызывала ни уныния, ни отвращения, ни простого рефлекса немедленно зажать уши.
Кстати, термин «отцы-основатели» я честно зубрила без малого месяц, поэтому сразу отвергаю все ехидные подозрения, будто бы кто-то мне его подсказал в процессе написания этого текста. Я выучила и ещё несколько умных слов, которые не рискну здесь использовать, поскольку весь мой журналистский раж мгновенно слетел с меня в тот момент, когда я увидела вблизи и без грима Федула Жадного собственной персоной: для меня этот человек всегда был чем-то несбыточным наподобие лунного шоу цирка дю Солей, так что немудрено было на время потерять дар речи, а вместе с ним и способность оперировать терминами.
Разумеется, я необъективна (см. «девушка гитариста»), и поэтому сразу отправилась за мнениями в народ, то есть в курилку. Народ в курилке трясся от холода и не отказывал себе в удовольствии слегка поныть в том смысле, что нонеча не то, что давеча. Небольшого роста гражданин с аккуратной бородкой, притулившись возле нас, сообщил, что в 94 году, когда лично он зажигал в группе «Я за», «Самый плохой» носил полудиссидентский характер, и это придавало мероприятию волнующий оттенок андерграунда. Я робко пискнула, что андерграунда тут и посейчас вполне достаточно, вы тексты, тексты послушайте, в стране, мол, цензура бушует, из прессы выкусываются здоровенные фрагменты опальных смыслов, а тут кто что хочет, тот то и поёт! Шнур бы от зависти умер, доведись ему услышать, например, как отец и сын Фурманы оттягиваются по полной программе!
Однако гражданин с бородкой упирался и говорил, что всё это никуда не годится, рок-н-ролл мёртв, а напоследок и вовсе решил поучить меня грамоте и сказал, что надо говорить не «пошли», а «пойдём». На моё счастье, в дверях курилки в этот момент возник знаменитый фотограф Михаил Перегудов, с которым мы работали на самых первых фестивалях в начале девяностых, и громко прокричал в мою сторону: «Выглядишь о****но!» Гражданин с аккуратной бородкой, услышав столь экспрессивный комплимент, посмотрел на меня с куда большим уважением, но тут же вспомнил о своей святой обязанности клеймить рок-н-ролл и удручённо произнёс: «Всё равно всё плохо».
«Выглядишь – о****но», – настойчиво повторил добрый пьяненький Перегудов, и мы с ним собрались было предаться воспоминаниям о фестивале в Доме молодёжи в 91-м году, как вдруг в курилку вошли, а вернее, вплыли три громадных тролля. И это были не тролли из норвежского эпоса, а те самые развиртуализованные тролли, которые в обычной жизни сутками виснут в соцсетях, чтобы портить кровь наивным юзерам. Эти тролли – ах, я знаю это, я видела! – наблюдали, как я, девушка гитариста, цепко держа своего героя за руку, продиралась сквозь толпу к удобному месту, где никто не спихнёт, не уронит и не затопчет.
И вот, благодаря своему звериному чутью, тролли вышли на тёпленькую добычу, то есть на меня. Они закурили по сигаретке, и самый округлый из них, уставившись прямо на меня с живейшим интересом, спросил: «А что, друзья, говорят, что группа «Гаврош» – это попса и отстой?» «Отстой», – подтвердил тролль номер два, выпуская дым в потолок. «И попса!» – радостно подхватил третий. И теперь на меня уставились все трое.
«Группа «Гаврош» – попса и отстой?», – подумала я, захлебнувшись негодованием, словно Шарик из «Собачьего сердца», о котором сказали, будто бы он не кусается. Это «Гаврош», без которой ни один злобный тролль не узнал бы о существовании такого явления как «куйбышевский рок», – отстой и попса?..
Должна ли я рассказывать тут во всех подробностях, что именно пронеслось перед моим мысленным взором? Какие инквизиторские формы насилия я применила к этой малограмотной троице – на их филистерское счастье, исключительно в своих фантазиях? Надо ли уточнять, что зачинщик этой светской беседы был уничтожен одним из тех негуманных способов, которые предпочитают самые недобрые персонажи в фильмах Тарантино, а двое остальных были просто обращены в пепел моим же собственным взглядом?
От подлинной физической расправы троллей спас сам «Гаврош», потому что сделал то, чего ждали почти все, кто пришёл 10 декабря в КРЦ «Звезда» на второй день фестиваля. Да, разумеется, все шли на сам фестиваль, но большая часть этих всех шла туда, как и я, ради того, чтобы послушать «Гаврош», и только сознание своей необъективности (см.выше) мешает мне разразиться многоэтажными комплиментами в адрес этих ребят – ну хорошо, не ребят, пусть уже изрядных зубров рока, монстров рока, мастодонтов рока и птеродактилей рока, но я не знаю ни одного человека, который взял бы на себя смелость отрицать тот очевидный факт, что без группы «Гаврош» «Самый плохой» не имел бы шансов на реинкарнацию. Ах, да, за исключением той троицы троллей, но от них, как вы помните, в курилке осталось мокрое место.
Напоследок – моё персональное послание тем циникам, которым плохо всё, что не они сами, чего нельзя купить или съесть, и что было в чьей-то молодости, а сейчас вот опять возродилось и живёт себе, вопреки чьему бы то ни было цинизму. Дорогие циники, человеку, говорят, свойственно заблуждаться. По вашему самонадеянному виду этого в жизни не скажешь – вы не заблуждаетесь никогда, вы точно знаете, что отстой, а что нет, вам хорошо известно, что ностальгия – удел лузеров, и вы даже знаете, где находится могила мёртвого рок-н-ролла.
Хорошо, что вы такие умные и хорошие, но пусть будет и кто-то плохой, а лучше – «Самый плохой». Чтобы вам было, на чьём фоне выгодно выделяться и каждый раз с удвоенной уверенностью констатировать смерть рок-н-ролла.
Екатерина Спиваковская
Фото автора и Михаила Перегудова
Посмотреть и послушать, что было на «Самом плохом»-2016 можно здесь.
