Олежка в первый класс пришел после «школы дошкольника»

А в «школу дошкольника» его тащили волоком. В буквальном смысле слова — папа за руку волок. Крик стоял! Мама успокаивала — не сына, окружающих: «Сейчас, сейчас, он к новому помещению привыкнет». И так два дня. А потом еще 4 занятия папа с ним за партой сидел. Сейчас Олежка остается в школе до вечера. И даже стал общаться с окружающими — иногда.

Сашка в первом классе не общался вообще никак. Ни с кем. Сейчас заходит в кабинет к замдиректора: «Здравствуйте, мы ксерокопировать будем сегодня?» Речь у него поставлена очень четко. А вот всех взрослых он называет «Анастасия»: «Здравствуйте, Анастасия Валентина Юрьевна». Его можно спросить: «Как эту Анастасию зовут?» И он ответит: «Надежда Михайловна».

А Анюта пришла сразу в 4 класс — из обычной школы. Когда дети приходят из обычной школы, они всегда очень зажатые, как в коробочке какой-то — и очень сложно их оттуда вытащить. Классу к седьмому Аня прекрасно чувствовала себя на сцене, запросто общалась со взрослыми, выполняя поручения вроде «пойди-попроси-передай».

И таких историй заместитель директора по воспитательной работе школы-интерната №115 Юлия Викторовна Дрягина может рассказать множество. И после каждой она повторяет: «Дети у нас все хорошие. Просто они... разные».

«Сначала научить ребенка снимать штаны и садиться на горшок, самостоятельно есть, постирать себе трусы-носки. Потом — культура речи, культура поведения. Потом уже — навыки общения». Это программа-минимум для обучающихся тут. Не все ее осваивают успешно, но тут многое зависит от родителей, а родители — больше 60% - неблагополучные семьи. У этих детей сложности с критическим мышлением и, как следствие, - с самооценкой. «У нас все хотят быть президентами и директорами», - скажет мне потом психолог Татьяна Витальевна Трифонова. Школьная программа тут идет в объеме четырех классов, причем таблицу умножения можно запоминать до 10 класса, учиться читать — до 9, не всякий девятиклассник может расположить картинки по смыслу. Главная задача школы — социализация. И с этой задачей тут справляются превосходно.

Мы выходим с Юлией Викторовной в школьный двор. Территория у школы роскошная - огромная, очень чистая, но... пустая. Кусок асфальта — там, где проводятся линейки. Вокруг — стебельки роз, чуть вдали — кустики туи: школе-интернату помогает «Садовый центр Веры Глуховой».

- В сентябре у нас дети чуть ли не на сорняках стояли — мы все испереживались. Но мы только поставили забор, установили систему видеонаблюдения: раньше же тут проходной двор был, на машинах приезжали, выпивали чуть ли не под окнами...

Мимо нас двое парней лет по четырнадцать тащат коробку с красками и кистями. Поравнявшись, улыбаются: «Здравствуйте!»

- Это — ваши? - неуверенно спрашиваю я.

- Наши! - с явной гордостью отвечает Юлия Викторовна. - Правда, не скажешь, что у нас учатся?

Не скажешь. Но кое-что ненормальное мне в них чудится. Знаете, что? Как-то уж слишком с большим рвением бегут они выполнять порученное им дело. И без мата, без развязной походочки, которой нормальные подростки обычно хотят подчеркнуть свою мнимую независимость.

- Чем же все-таки отличаются ваши дети?

- Они добрые, живые. Те дети, наверное, пожестче, чем наши. Все-таки быть добрыми, непосредственными — это огромный плюс в таком жестоком мире...

Они с удовольствием помогают — трудиться наши дети любят. Не то что не откажут, даже прибегут: вам не надо ничего помочь? Их с удовольствием берут потом в училище — в швейное, в 11-е — там вообще, кажется, целая группа наших: оттуда каждый год приходят, агитируют ребят... Потом выпускники устраиваются по профессии, зарабатывают деньги, приносят пользу обществу.

Юлия Викторовна никогда не использует в речи слово «отклонения». Она говорит «особенности». Сначала я думала, это такой профессиональный эвфемизм. Потом поняла, что ошибаюсь. Просто на территории этой школы понятие «норма» становится каким-то... нелепым. Я вдруг и про себя начала думать, что я не нормальная, а особенная. И знаете, вдруг жить стало легче. Ведь как много бед происходит от того, что мы считаем, что все люди вокруг — они такие же, как мы. А они не такие, они... особенные. А мало ли вы знаете людей, которые не помнят таблицу умножения и давно забыли про дроби — и живут прекрасно! А я знала доктора наук, умнейшую женщину, которая до самой своей смерти путала лево и право. А мало ли среди нас людей, которые всерьез в каждой ситуации скажут: «Я умный — ты дурак». А кто из нас не хочет быть директором — по-честному? Мы — не нормальные.

Мы — особенные. У нас прекрасно развиты анализ, синтез, абстрагирование и, в принципе, поэтому хорошо должны быть развиты совесть и стыд. А еще мы умеем врать — а эти дети не умеют: у них воображение не развито. И еще — многие ли из нас бросятся на помощь по первому зову? Или вообще без зова ее предложат? Со своим высокоразвитым интеллектом мы очень похожи на Сеню с его дисгармоничным развитием (один из симптомов аутизма): Сеня прекрасно складывает оригами (я такое ни в жизни не соберу), а в остальном — ноль.

Но у нас еще есть надежда, что это — не диагноз, это не навечно. У педагогов школы есть мечта. В отличие от большинства их воспитанников, у них есть воображение — и этим своим воображением они напридумывали, как хорошо было бы ребятам, если бы растениеводство они могли изучать не в компьютере, а копаясь в земле, в теплице. Если бы на их огромной территории появились турники, кольца и лестницы для мальчишек и хотя бы стандартный детский комплекс. Если бы удалось озеленить их чистую ухоженную территорию — ребята с большим рвением ухаживали бы и за растениями.

Все эти мечты педагоги запечатлели в проекте «Двор-сад». Об этом проекте я узнала от моей Таньки: она вместе со своими друзьями-добровольцами 2 июля высаживала там 150 кустов элитных роз - их подарил интернату хозяин одной оптовой базы из Башкирии (!) - ближе никого не нашлось... Но вообще Танька со своими добровольцами мечтает насобирать для интерната денег — на теплицу, на спорткомплекс. Сейчас они ходят по спонсорам. Но спонсоры насчет денег пока думают: школе-интернату, оказывается, не так престижно давать средства, как детскому дому. Поэтому у Таньки в планах еще — трудовой десант для посадки деревьев, игровые мероприятия в торгово-развлекательных комплексах Самары и много чего другого.

Дарья Григорьян

О подробностях можно узнать по ее телефону 8-927-602-84-29.

А можно без подробностей записать реквизиты:

ГБС(К)ОУ школа-интернат № 115 г.о. Самара, ул. Ставропольская, 108

КПП: 631901001    ИНН:6319029573

Код ОКАТО: 33533289

Р/сч. 4061810036013000002

л/с 614.61.031.0 в ГРКЦ ГУ Банка России по области г.Самара

БИК 043601001

К/сч Код дохода 00000000000000000180

Назначение платежа (примерный текст указывается в платежке подробно!): добровольное пожертвование на благоустройство территории интерната.