22 января решится судьба градообразующего предприятия Обшаровки

 

Перед небольшим зеленым административным зданием, украшенным огромным плакатом с десятью заповедями, стоит стенд. Наверху его надпись: «Система управления «Хозяин» на страже продовольственной безопасности отечества»; ниже — доска почета: под заголовками «цех убоя», «водоцех», «котельная» и другими — по 5-10 портретов отличившихся сотрудников. Не так давно они еще были трудоустроены на обшаровской птицефабрике «Цыпочка». С 1 января же все, удостоенные места на почетной доске, а также еще около 900 человек из Обшаровки и близлежащих сел остались без работы. Фирменный магазин предприятия, что неподалеку, закрыт.

Внутри здания практически пусто, лишь бывшие сотрудники изредка заходят за справкой для биржи труда в отдел кадров — кажется, единственную, помимо бухгалтерии и туалета, не запертую дверь. Иногда они подходят к большому аквариуму в холле, в котором пока что есть вода и горит свет, и, не найдя там рыб, задают риторический вопрос: «Умерли, что ли?»

Из отдела кадров возвращается молодой мужчина. Узнав, что говорит с журналистом, свои имя и фамилию он озвучивать отказывается — говорит, что «это чревато последствиями» (хотя какими, правда, тоже не уточняет). Свою роль на уже закрытом предприятии характеризует коротко, но емко: «Я простой работяга». Днем ранее работяга вместе с остальными экс-сотрудниками фабрики сдал копии паспорта, трудового договора и трудовой книжки — инициативная группа решила направить в суд иски о незаконном увольнении от лица каждого работника.

О том, что у птицефабрики огромные долги и она работает в убыток, ее владелец Борис Волков открыто заявлял еще в апреле. Ближе к концу года, когда объем задолженности уже достиг отметки в 850 миллионов рублей, Волков собрал весь трудовой коллектив и заявил, что с января они будут уволены. «Уволились мы по собственному желанию, но руководство принудило нас. Сказали, кто не уволится, документы все увезут в Самару, в Смышляевку — в архив. И расчет не получим. Подавайте, мол, в суд! А судиться как в нашем государстве? Это будешь год таскаться по судам, надо деньги, время, адвоката нанимать. Поэтому люди и писали заявления, чтобы хотя бы получить эти деньги», — наперебой рассказывают супруги Владимир и Любовь Тупицыны, которые без страха и по собственной инициативе назвали свои имена. Выплата сотрудникам зарплаты без соблюдения этих процедур на фабрике вообще наказуема. «Был у нас директор исполнительный, его отстранили от обязанностей. Получилось так: когда выдавали расчеты, пришел убойный цех и начал бастовать. Сейчас, говорят, повыносим здесь все, если не отдадите расчеты, как положено. И исполнительный директор распорядился, сколько денег есть, большую часть рассчитать. Там их человек 250-300 было. И вот рассчитали, а на следующий день от генерального директора пришел приказ — исполнительного отстранить, потому что рассчитали без ведома генерального», — вспоминает работяга.

«Мы до последнего дня не верили, что такое предприятие могут закрыть», — говорят Тупицыны. «Руководство старалось все умалчивать. Когда пошло все конкретно ближе к развалу, тогда сказали: увольняйтесь. Или, допустим, было такое, когда в убойном [цехе] говорили: так, с декабря месяца вы будете уволены, ищите сейчас, где работать. И где-то с октября они начали искать. Кто-то нашел, а кто-то нет. Но народу все равно много пошло на биржу. В зиму, в принципе, работы толком нет», — добавляет работяга. Сам он, кстати, в версию о закрытии из-за долгов не верит: «Мне кажется, все-таки конкуренция какая-то есть. Видимо, кому-то надо было подняться, какой-то фабрике, а мы конкуренцию создавали большую. Поэтому решили просто нас прикрыть. Наши, кто ездили в Самару, говорят, что там много мордовского мяса. А до этого в основном наша да тольяттинская птицефабрики его поставляли. Две фабрики снабжали Самару. А сейчас, бах — и моментально пошло другое мясо. Значит, кому-то мы мешали, и очень сильно мешали, раз закрыли».

Сейчас многие рабочие, официально уволенные, работают на фабрике бесплатно — в надежде, что она снова начнет функционировать. Там остались охранники; сотрудники котельной, чтобы фабрика не разморозилась; компрессорщики постоянно дежурят, чтобы не было утечки аммиака; время от времени приезжают электрики. 22 января эти же электрики, если инвестор так и не появится, отключат фабрику от энергоснабжения, а работать оставят лишь один слабенький фидер — видимо, только для освещения. «Если это все сейчас отключится, то фабрика вся замерзнет, иона уже никому не нужна будет. Все коммуникации поразрывает на фиг в такие морозы», — говорит рабочий. Таким образом, отключение тепла и света полностью остановит фабрику, оставив ее лишь памятником бывшим там когда-то рабочим местам. Никакому инвестору она в таком состоянии уже будет не нужна.

Закрытие фабрики стало неожиданностью не только для простых рабочих, но и для местных властей. «Мы не располагали информацией, что складывается настолько критическая ситуация. При обращении к руководству [фабрики] нам всегда говорили, что у них будут субсидии, — рассказывает и. о. главы администрации Обшаровки Татьяна Насенкова, чей сын также трудился на предприятии сварщиком. — Мы и в последние дни перед закрытием разговаривали с директором птицефабрики Верховцевым Александром Владимировичем. Он нам информации, что дела уже так плохи, не давал. Все-таки работал на частное лицо, и естественно, что какая-то информация им не распространялась и не разглашалась. Первые ласточки полетели, когда начались увольнения и к нам начали приходить работники птицефабрики. С этого и начала поступать информация, что, действительно, дела-то и не такие хорошие, как нам объясняют. Оказывается, все уже шло к тому, что 30 декабря забили последнюю птицу, перед этим не стали яйцо закладывать. Вроде бы Александр Владимирович говорил, что новая порода должна у них быть. Но ситуация сложилась совсем иначе».

Сейчас на птицефабрику один за одним ходят потенциальные инвесторы — их был уже трое (в итоге все от вложений отказались), на днях ожидают четвертого, правда, о подробностях планируемого визита пока что ничего не известно. Всех бизнесменов смущает в основном морально и физически устаревшее оборудование. «Хотели разбирать кормоцехи, но не дали. Тут сами рабочие поднялись, мужики, мол, не дадим. Сейчас, говорят, оборудование хоть и старое, но все равно работает, а тронь - потом больше не запустишь, и пойдет как металлолом все», - рассказывает рабочий.

Насенкова объясняет, что местные власти делают все, что в их силах, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию, а именно ездят делегацией на совещания в областное министерство сельского хозяйства, которое и ищет инвестора. «А какие еще можно меры применить к частному лицу?» — с грустью говорит она.

Конечно, закрытие птицефабрики, которая являлась градообразующей для Обшаровки и давала работу многим жителям, в том числе и близлежащих населенных пунктов (поселение Новоспасское, села Нижепечерское и Тростянка), является для Приволжского района настоящей катастрофой. Рабочим вроде бы даже и предлагали варианты трудоустройства — на Тимашевской птицефабрике или в нефтегеофизической экспедиции, — однако, так как и то, и другое находится далеко от Обшаровки, люди, работая там, будут проводить большую часть месяца вне своего дома (смены либо 5/2 дня, либо 20/10). Хоть в поселении и есть другие места для трудоустройства - бюджетные учреждения, железная дорога, бывший сельскохозяйственный кооператив или районные электросети, но по количеству рабочих мест они даже близко не стоят с птицефабрикой. Некоторые из бывших сотрудников птицефабрики, возможно, и имеют подсобное хозяйство (такая практика в Обшаровке, само собой, распространена), но обеспечить себя только им вряд ли смогут — основным источником дохода для них все равно была заработная плата. «Все хозяйство развалили. Мы в Алюминии (населенный пункт неподалеку от Обшаровки — Ред.) жили, там был свинокомплекс — 22 тысячи поросят в год. Все развалилось! Ничего в районе нет. Оставалась одна птицефабрика. Я не знаю, чье это указание [закрыть фабрику], конечно, но мне кажется, что без власти не обошлось», — жалуются муж и жена Тупицыны.

Почти у всех молодых семей в Обшаровке есть кредиты, а те, кто постарше, зачастую болеют и много денег тратят на лекарства и операции, рассказывает Насенкова. «В целом закрытие птицефабрики может отразиться на Обшаровке очень негативно. Просто-напросто в связи с тем, что у нас таких крупных и надежных предприятий, каким была она, на территории практически нет. И поэтому начинается отток молодежи в близлежащие города и населенные пункты, где есть работа. Увеличилось количество объявлений о прдаже домов, квартир», — говорит и. о. главы администрации. «Очень много одиноких женщин с детьми. Мужики еще как-то где-то пристроятся, а женщины... Если у нее двое детей, куда она поедет работать?» — говорит Владимир Тупицын. Его супруга добавляет: «Мне самой 50 с лишним лет. Если я уеду, кто меня возьмет [работать]? Где-то же мне дорабатывать до пенсии надо . У нас есть надежда, что фабрику все-таки запустят. Потому что то, что у нас начнется в деревне — это полный ужас. У нас тут наркоманов полно. Некоторые хоть работали, а теперь вообще запьют и занаркоманят».

К владельцу фабрики, видимо, все в поселении настроены более чем скептически. «Когда работали, знали: вот едет Волков, но он едет не именно на фабрику, а на турбазу. Здесь он редко-редко появлялся, может быть, раз-два за год. И тогда все начальство собирается — и на турбазу к нему на прием», — вспоминает рабочий. Тупицыны убежденно говорят: «Фабрика была прибыльная, просто разворовали». А случайная женщина на улице рассказала мне, что «при Волкове сначала было хорошо — он и на отдых за счет фабрики рабочих отправлял», однако позже он начал брать кредиты, «Цыпочка» стала разваливаться, зато сам владелец процветать — где-то выкупил землю под теплицу, еще где-то — под скот (а именно под голландских коров).

Местные все еще надеются на протекцию регионального правительства. «Все зависит от власти. Как поведет себя губернатор, так и будет. Если он даст команду, все сделают правильно», — считает Владимир Тупицын. Любовь добавляет: «Вообще у нас тут люди настроены настолько решительно, что может все произойти: и забастовка, и митинг». Пока, правда, произошло только коллективное письмо президенту Владимиру Путину, ответа на которое рабочие так и не дождались. Однако внутри фабрики некоторые намеки на бунты уже появлялись. «[На одном из последних собраний] Волков сказал: «Кому не нравится, могут уйти». Поднялся весь зал, начал уходить. Тогда волковская охрана остановила одного человека — организатора этих собраний. Сказали, мол, еще раз дернетесь, или житья не дадут, или где-нибудь прибьют. Ну, тут наши мужики как рванули. Сейчас, говорят, не отпустите его — охрана твоя не выдержит, народу слишком много».

И если решительное «Да мы в Москву митинговать поедем!» из уст Любови Тупицыной выглядит, скорее, как эмоциональный всплеск, то обещание приехать и попротестовать около «белого дома» — вполне выполнимое. Такие планы у бывших сотрудников птицефабрики есть.

Антон Фейнберг