29 сентября за два часа до полуночи Самара узнала, что станет-таки в 2018 одной из столиц мирового футбольного чемпионата 

Корреспондент «Парка Гагарина» с хроникой переживаний.

За три года до оглашения списка 

Дом забит мячами. Мячами, свистками, манишками, бутсами, гетрами и таблицами чемпионатов. В доме — одни мужики. Ну кроме меня. Мужиков до черта. И все болеют. Футболом. И хорошо, если на стадионе. Хуже, если дома. Потому что обязательно вздохи, обязательно ахи, обязательно крики и стоны.«Какая боль! Какая боль! Аргентина — Ямайка 5:0». А я в это самое время читаю Руднева. Философ такой. И Руднев меня уверяет, что футбол — игра тоталитарная . И потом, в него играют ногами. А ноги - это субститут сексуальности. Я читаю Руднева. Домашние смотрят футбол. И мне неловко перед соседями за ахи-вздохи. Да и вообще я противник тоталитаризма. «Дура!» - говорит мне родня и продолжает стонать и вскрикивать.

А между тем, у кинодокументалиста Бориса Кожина - день «варенья». 70 лет. «Не забудьте поздравить, — напоминает его и моя подружка Спиваковская Катя в жежечке (тогда она ее еще не прибила). - Звоните вечером. Но до восьми. Потом у Бориса Александровича — футбол». Футбол Кожин смотрит теперь исключительно по телевизору. Тяжело болен брат, и Кожин не может его оставить. Футбол Кожин смотрит по телевизору, но обязательно. Нас же с Катей зовет Собаками. А меня еще и дурою обзывает. «Ты - дура, Собака. Не понимаешь. Но не бойся, я тебе объясню». И рассказывает, каким откровением стал для него, первоклашки, первый из увиденных матчей. Было это на «Локомотиве», и было это в 1946 году. Рассказывает, как пленные немцы строили стадион «Динамо». Год как кончилась война. Всего лишь год! А Самаре уже понадобилось еще одно футбольное поле! Рассказывает про кумиров тех лет. Про Головкина, Зайцева, Мурзина, Смыслова, Гулевского, Ворошилова... Рассказывает, как мальчишки бились между собой за право нести кумиру чемоданчик с формой. И о том, как гениальный Хусаинов, которого забрали в «Спартак», дал зарок не играть против своих. И слово держал. И чуть ли не каждый вечер ходил на Казанский вокзал провожать «Жигули». «Просто стоял и смотрел вслед уходящему поезду...»

У Кожина получалось не совсем, как у Руднева. Ну, то есть совсем не как у Руднева. А потом меня командировали к Лейбграду.

За год до оглашения 

Послали к Лейбграду взять у него интервью. Про свободу слова. Многие Лейбграда как журналиста знают. А он прежде всего поэт. И очень меня как поэт волнует. Но тоже болен футболом. А в тот год за футбол даже и голодал! Ну чтобы «Крылья» спасти. И тогда же придумал футбольный музей Самары. С еще одним парнем, сведенным футболом с ума. И о чем бы с Лейбградом мы не затевали тогда разговор, все сводилось к этой игре. Загадочной для меня. Непостижимой. «Ну как ты не понимаешь?! - кипятился Лейбград. - Без футбола нет современной культуры! Я не застал этого, но мне рассказывали, как в конце пятидесятых у нас на стадионах на одной трибуне сидели зэки, немецкие специалисты, которых вывезли из Германии на Управленческий, академики зашифрованные, инженеры, актеры, рабочие, студенты, вроде моего отца... Футбол был единственным, что их объединяло. А стадион был местом, где они могли быть абсолютно свободны! И, уходя со стадиона, они еще долго с этой свободой не расставались. У горкома партии тогда висела фотография Бориса Казакова, а рядом какие-то постные рожи. И люди эти рожи срывали, потому что кумир у них был только один - Казаков! Это было такое народное диссидентство. Как анекдот или Грушинский фестиваль. Футбол для самарцев был тем, чем для жителя средневековой Европы был карнавал. Он дарил свободу, а футболисты были воплощением этой свободы. Особенно в 60-e. Целая плеяда фантастических игроков! Были ничто и никто, но начинали играть в футбол — здесь, , и вдруг становились ведущими игроками ведущих клубов, игроками сборной. И это был прорыв! И не только для самих футболистов. Но и для тех, кто оставался здесь, в этом закрытом городе. Это была такая метафизическая щель, через которую самарцы соприкасались с миром, что колыхался необъятно за железным занавесом. Потому что эти наши игроки - Александр Гулевский, Галимзян Хусаинов, Борис Казаков, Виктор Карпов, Анатолий Фетисов, Альфред Федоров, Николай Осянин, Борис Кох, Владимир Сахаров были того же качества, что и мировые звезды. Такие же Байроны, Шекспиры, Шелли и Курты Воннегуты, как Пеле и Гаринчи. И это было первородное качество. Все остальное , надо признать, вторично. И драмтеатр, и оперный, и литература. Случались и тут талантливые люди, но их сюда заносило. А футбольные гении были свои! И сегодня футбол - лучшее, что есть в городе. При всех неудачах команды, при всей коммерции, политике, грязи, связанной с футболом... Тем не менее, это так! И это, по-прежнему, то единственное, что нас всех объединяет!»

За сутки до оглашения 

Короче, они меня победили. Домашние, Кожин, Лейбград. И я вполне уже была готова к тому, чтобы смотреть в субботу по телику церемонию оглашения списка мундиальных столиц. И болеть за Самару. Но редактор, как водится, планы порушил.

«Пойдешь, - сказал, - в МТЛ «Арена». Будешь болеть за Самару оттуда. Губернатор приедет. Приедет мэр. Ну и народ, конечно, подтянется. Напишешь, как все ликовали».- «А если, Самару не огласят?» - «Напишешь, как все рыдали».

За 10 часов до оглашения

МТЛ «Арена» — спортивное заведение. Но губернатор с мэром! Решила принарядиться. И, чуть продрав глаза, ринулась за праздничными сапогами к обувщику. Набойки менял. Износила, мотаясь по «файф-о-клокам». Забираю сапоги, рассказываю, где и с кем предстоит коротать вечерок, а обувщик: «Мне футбол этот ваш до лампочки. Но, может, город в надлежащий вид приведут».

Обувщик мой - золото. Ничего не понимает в футболе, но руки у него из правильного места растут. А мастерская возле «Чрева Парижа». Небольшой такой крытый рынок на углу улиц Челюскинцев и Ново-Садовой. И в то самое время, когда, заполучив сапоги, я внимала обувщику, за окошком его мастерской кипела работа. Приводили в порядок бульвар, что тянется от «Чрева» до набережной. Но Самара — это не только улица Челюскинцев. Не только набережная. Работы немерено. И денег надо пропасть. И я, как и мой обувщик, очень сильно рассчитывала в этом смысле на мундиаль. И очень мне нравилось представлять отреставрированные особняки Старого города, и новый аэропорт, и скоростные электрички, и роскошь спорткомплекса на стрелке, и разные маленькие стадионы для будущих хусаиновых. И, может быть, даже достроят метро...

Вот такие вот лучезарные грезы. Но все время сбивалась. Точнее, меня сбивали. Последний раз Шендерович сбил. Рассказом на «Эхе» про катастрофическое положение медицины катастроф: «Жуткая нищета, а вы со своим мундиалем». Катастрофа с медициной катастроф — это Подмосковье. А у нас с кардиоцентром беда. Ну и начинается плюрализм в одной отдельно взятой голове. С одной стороны, чертовски хочется мундиаль с вытекающими из него последствиями. А с другой - медицина катастроф. Так, может, туда миллиарды? Или хотя бы часть? В эти наши социальные ямы? Туда, а уж потом...А ежели разворуют? Нет, ну точно же умыкнут! И медицина по-прежнему будет катастрофичной. Но и мундиаля с вытекащими последствиями не будет...

За 3 часа до оглашения

Пресс-служба губернатора звала журналистов к 20.00. Но написала в релизе, что народ начнет собираться в 19.00. А я завсегда с народом. Пришла — огляделась. Народ в основном молодой. В большинстве своем вузовский. И удивило обилие представительниц слабого пола. Я и вообразить себе не могла, что среди самарских болельщиков столько девчонок. Но, может, они на танцульки пришли. Танцульки же на всю ночь обещали. А, может, наприглашали для массовости. На Москву же картинку надо транслировать. А дикий болельщик — это непредсказуемо. А тут — организовали, возглавили... Но как бы там ни было, за Самару девчонки, слетевшиеся в «Арену», болели, по-моему, искренне. Как и мальчишки. Красили мордашки свои симпатичные всякой символикой у специальных художников. Махали неистово шарфами, флагами, кричали кричалки …

Были на этом празднике жизни, разумеется, и герои спорта. Прошлых времен и нынешних. Тренеры были, политики. Чиновники всяческих рангов. Мэр Самары Азаров, разумеется, был. И губернатор Меркушкин. Второй раз, между прочим, вижу вживую нашего нынешнего губернатора. И опять он лукаво так улыбается. И при этом, как правда, прост. И всем своим видом вселяет лично в меня надежду, что схватит за руку жуликов и воров, если вдруг посягнут еще и на мундиальные деньги.

Свершилось!

Но будут ли деньги? Придет ли в Самару чемпионат? Два часа до оглашения, час, полчаса... Долго ждали. Не расходился никто. Нет, конечно же, был концерт. И всякие конкурсы. И репетировались восторги. И таки дождались. С экрана, развернутого на сцене, прозвучало имя нашего города, и зал взревел. А как я заорала! Прям даже сама себе удивилась. Потом, может, буду каяться. Вон сколько в Сочи уже недовольных. Но это потом. И не факт. А покуда...Покуда и точно — свершилось.

Понравилось, кстати, как Азаров сказал, когда говорил положенные по поводу свершившегося слова. Сказал, что этой своей победой Самара обязана не кому-нибудь, а своим футбольным болельщикам. И это чистая правда. Только им и обязана.

Светлана Внукова

Фото автора

Комментарии

Николай Меркушкин, губернатор области:

- Мы сегодня с вами на историческом событии в полном смысле этого слова. Мы еще не до конца осознаем, какую победу сегодня с вами одержали. Впереди будет пять лет очень напряженной, но очень благодарной для будущих поколений работы, а также для самих себя, в целом для Самары, области и страны. Я уверен, что мы с вами эту работу сделаем, сделаем так, что сами будем гордиться, и гордиться этим будет вся страна. Самара, вперед!

Дмитрий Азаров, мэр Самары:

- Поздравляю всех с этим событием, оно действительно эпохальное для нашего города. Я хочу всем вам сказать спасибо за поддержку. Не секрет, что проходили опросы, отборочная комиссия проверяла, знают ли жители о том, что Самара является городом-кандидатом, и поддерживают ли эту идею. У нас прекрасные результаты, которые стали весомым вкладом в копилку нашего города. Благодарю всех своих коллег, коллег из правительства области и лично Николая Ивановича Меркушкина за то, что сделано на подготовительном этапе, благодаря чему эта победа стала возможной.