Вплотную со странным праздником хеллоуин я столкнулась лет пятнадцать назад

 

Отголоски американских гуляний и раньше доносились до меня через экраны телевизоров и со страниц каких-нибудь детективов (Джеймс Хедли Чейз!), но чтобы вот так, лицом к лицу с тыквой – такого не происходило. До вечера одного трудного дня в девяносто шестом вполне бандитском году; я тогда работала в рекламном агентстве на должности менеджера по связям со СМИ, а также младшим копирайтером. Старшего копирайтера в рекламном агентстве не существовало - просто так отмечу, для собственной значимости.

И вот что произошло: день труда официально закончился, но мы - в компании дизайнера-мальчика и дизайнера-девочки - доделывали срочный макет для завтрашней сдачи в газету, ожидая конечной правки от Рекламодателя. Еще с нами пребывала пожилая охранница офиса, большая любительница пасьянсов. Но она не очень считается, так как размещалась за своей конторкой, пила корвалол и тихо шуршала «косынкой». Или «пауком».

Рекламодатель с правкой не торопился, он обиженно объявил в телефон, что, наверное, ужинает в нормальном ресторане, и что, наверное, перезвонит, когда освободится, а сейчас у него стынет картофель дофине и утиная грудка в кисло-сладком соусе. И еще седло барашка. И несут саке. И другое шабли. И пусть мы уже уймемся, наконец, трезвонить.

Дизайнер-девочка сильно обиделась и сказала: «А пошел бы он к черту! Я не нанималась ждать его идиотского решения до ночи. Сейчас все записываем, как есть, уходим по домам, и пусть он подавится в своем ресторане или там где. Своим седлом». И добавила еще: «Баран». С яростью добавила.

Дизайнер-мальчик согласно кивнул, не вынимая наушников из ушей. Он неизменно слушал в наушниках певца Лаэртского и зачастую что-нибудь цитировал из творчества этого певца. Иногда это слегка настораживало. Например, когда вместо утреннего приветствия он говорил: «Сегодня в моем подъезде повесилась грустная школьница. И я, вынимая газету, стукнулся лбом о туфельки». Но в тот момент дизайнер-мальчик удержался от цитаты, просто кивнул, демонстрируя товарищескую поддержку в трудной ситуации.

Трудность заключалась в следующем: Рекламодатель являлся одним из ключевых клиентов агентства. Бюджеты его кампаний были огромны. Буквально на них держалось финансовое благополучие предприятия. Генеральный директор ежедневно воспевал бы Рекламодателя в своих молитвах, если бы ежедневно молился. А так он просто вменил своим сотрудникам в прямую обязанность любить, почитать и слушаться Рекламодателя, угождая во всем. Поэтому безнаказанно уйти по домам не могла ни девочка-дизайнер, ни мальчик-дизайнер. Ни я.

И мы остались. Дожидаясь, пока Рекламодатель доест утиные и бараньи фрагменты, смотрели в окно. В окне летали листья, большей частью желтые – потому что наступила осень, и не только наступила, но и стремилась покончить с октябрем. Иногда до окна долетали обрывки газет, полиэтиленовых пакетов и прочий мелкий мусор, всполошенный ветром. Вот мелькнул клок узнаваемой упаковки от макдональдсовского пирожка. «С вишней, - мечтательно отметила девочка-дизайнер, - как красиво».

«На лужке гусек пасется - молодой, с визгливой шеей. В небе свищут разны птицы, под кустом сижу я с книжкой. Красна ягода рябина, солнце весело сияет, и колхозники с граблями сеют лен да просо всяко», - уместно ответил мальчик-дизайнер, не вынимая наушников из ушей.

Царило, в общем, милое приволье, если не считать отчаяния охранницы офиса, большой любительницы пасьянсов, которая нецензурно ругала короля пик, испортившего расклад. Под ее затейливую брань неожиданно и собственной персоной появился Рекламодатель. Его сопровождал водитель. Возможно, водитель некоторым образом осуществлял еще и охранные функции, но сочинять не буду. Но выглядел водитель сурово: взгляд, грубая кожа куртки, рельефный бицепс. В левой руке, чуть на отлете, он держал новинку сезона – мобильный телефон, размером и фактурой напоминающий первый том из сочинений Ленина.

«Я вашего скудного творчества, - развязно сказал Рекламодатель, - наверное, не понял. Где фантазия? Где праздник воображения? Где творческий подход? За что я бабки башляю?» Задав такое неимоверное количество вопросов, Рекламодатель красиво пустил по кабинету распечатку с макетом, предварительно смастерив из неё голубя. «Страх потеряли, наверное», - предположил Рекламодатель. Слово «наверное» он произносил в кратком варианте: «наэрн».

Голубь ткнулся носом в монитор. Мобильный телефон тонко сыграл Моцарта. «Посылаю я их на фиг с этой просьбой несуразной, и они уходят грустно, и меня не беспокоят», - проговорил мальчик-дизайнер, не вынимая наушников из ушей. Водитель-охранник сцепил большие ладони в замок. Девочка-дизайнер пошевелила ноздрями. Дело было в том, что Рекламодатель торговал компьютерами и комплектующими. Макет его рекламы представлял собой таблицу, в левой части которой были наименовании позиций, а в правой – цена в рублях. Творчески подойти к этому было непросто. Особенно, когда Рекламодатель горячо настаивал на именно таком варианте декора.

«Вы к календарю-то обращаетесь иногда, убогие? – продолжил Рекламодатель, - завтра 31 октября, наверное».

«И что, - боевито спросила девочка-дизайнер, - вам прайс следует разрисовать осенними листьями? Одеть в багрец и золото?»

При слове «золото» водитель-охранник повел плечами. Мобильный телефон снова сыграл.

«Не листьями! Тыквами!»– рявкнул рекламодатель и немного стукнул кулаком по столу. И его водитель тоже немного стукнул. И мальчик-дизайнер вдруг вытащил наушники, стукнул по столу и вставил наушники обратно в уши.

«Сейчас займусь «могилой Наполеона», - из коридора громко и страшно сказала офисная охранница, любительница пасьянсов. И кинула в проход что-то тяжелое. «А то больно надоело! – объяснила она там, - что все псу под хвост». И кинулась еще чем-то. И еще. Мы потом посмотрели – это были сувенирные камни для презентации компании «Станкогранит». На каждом камне особым золотым почерком значились приветственные слова. С камнями, в общем, ничего не случилось – разве что слегка облупилась позолота, но не критично. «Вашу мать!» - победно закончила офисная охранница.

И тут все разом замолчали. Ненадолго. А потом Рекламодатель подробно рассказал, что позарез нужны тыквы, поскольку, наверное, хеллоуин, маскарад, граждане в костюмах нечисти и нечисть в гражданском платье. И девочка-дизайнер отнеслась к информации с большим пониманием и дополнила макет не осенними листьями, но компьютерами в виде тыкв. И мальчик-дизайнер отнесся к информации с большим пониманием и сказал: «А в горячих точках планеты, по-татарски крича непотребщину, меж собою дерутся чукчи и смущают Европу этим». Не вынимая наушников из ушей, сказал.

Один из тыкво-компьютеров в дополнение ко всему летел на хорошенькой метле. Другой – символически сгорал на костре. Рекламодателю настолько понравилась общая идея, что он презрел тот факт, что хеллоуин актуален лишь день, и размещал оригинальный макет еще год или даже полтора, уже не помню.

А я стала считать хеллоуин нормальным русским праздником, в духе седьмого ноября и первого мая. Наверное.

Наталья Фомина