Не знаю, насколько интересно, как я на днях не попала на встречу с председателем правления ОАО «РОСНАНО» Анатолием Чубайсом и президентом фонда «Сколково» Виктором Вексельбергом, но финал истории вышел вполне криминальным, поэтому напишу

 

Забыла упомянуть, что Анатолий Чубайс и Виктор Вексельберг собирались встречаться не то что бы прямо со мной, лично и с цветами, но условно ожидались на экономическом форуме насчет кластерной политики. Сейчас страшно модны разговоры о кластерной политике, и элегантные девушки с прошлой осени включили эту тему в список тем, рекомендованных к обсуждению с видными женихами.

На встречу с условным Чубайсом меня направила совесть корреспондента; совесть решила, что вдумчивый и слегка лиричный репортаж с экономического форума не помешает никому. И вот как все сложилось: сначала я уговаривала коллег пойти со мной, коллеги вяло отказывались, выдвигая нелепые причины. Первый указал на то, что он должен готовиться ко Дню семьи, любви и верности. «Как-как ты будешь готовиться ко Дню семьи, любви и верности», - с интересом спросила я у коллеги, недавно с размахом отметившего развод. «Почитаю литературу, - уклончиво отвечал коллега, - выпишу использованные источники». Второй коллега принялся бешено вращать глазами, заверяя, что сходит с ума от жары и скачков атмосферного давления. «Посмотри на это небо, - вздымал руки коллега, - посмотри на эти облака, они несут дожди и грозы. Не хочешь же ты, - с укором говорил он, чтобы я умер, чуть не перед Анатолием Чубайсом лишился жизни, чтобы сердце мое остановилось навсегда, и кровь застыла в жилах бессмысленным пластилином?» Ужаснувшись перспективам, я поняла – придется одной как-то справляться.

И все-таки вышла и мирно пошла по набережной навстречу Чубайсу, Роснано и судьбе. Солнце струило лучи с неба. Никаких облаков на этом небе не было, но вдруг на самом деле начался дождь, местами гроза. Второй коллега оказался во всем прав, и я порадовалась, что он не умер перед Чубайсом. Итак, начался дождь, и дождь был сильный. Все буквально захотели спрятаться от этого дождя, но не я. Я вслух зачем-то сказала: «Не боюсь стихий!», и сто тонн воды примерно обрушилось мне лично на голову и еще другим людям, не боящимся стихии. Это было красиво: какие-то девушки с длинными волосами бежали по лужам на каблуках, раздетые по пояс молодые люди играли мускулами в отсветах молний, хохоча. И все громыхало вокруг, и бурно истекали ручьи, куда-то унося с собой окурки, использованные билеты и упаковки от мороженого, включая палочки. Всполошенные таджикские женщины, сплошь в оранжевом, грузной, но шаловливой стайкой толпились под каштановым деревом. На их темные головы ветер сбрасывал незрелые еще каштаны.

Ну вот. Мне на голову каштан не упал, и Холидея Инн я достигла в относительном благополучии. Холидей Инн - это такой отель, близ набережной, и в историческом центре города. Там любят проводить симпозиумы, круглые столы и разное такое, представительское; залы для мероприятий называются, например, «Самара», «Кострома», или «Тверь-Ярославль».

Еще в Холидее есть разные рестораны, бары, и страшно сказать – Brasserie. Brasserie – странное в мире заведение, где положено длительно и с подробностями завтракать, с вином, лангустинами и водкой. Была там пару раз или тройку, как-то светская львица приглашала на безумный ланч со своими диковатыми приятельницами, где они по-настоящему подрались, кулаками, - авантюрное место. Авантюрное, но считается более-менее пафосным, и заходить в отель в потеках дождевой воды я сочла неэтичным. «Надо бы освежить ноги, - задумчиво сказала я опять-таки вслух, - после пробежек по пыльным городским ручьям». И зря я сказала все это вслух, так как на меня обратил недоброе внимание гостиничный секьюрити, а попросту охранник. Он так выразительно осмотрел меня, сиротку Марысю с грязными ногами, что вариант проникнуть внутрь и принять душ в сортире я исключила как не конструктивный.

Нелепость ситуации заключалась в том, что можно было бы зайти в собственную квартиру и даже ванну, расположенную неподалеку, но там в данный момент начисто отсутствовала любая вода. Как таковая. Забавный нюанс: отвечая на жалобы жильцов, диспетчер по коммунальным услугам сварливо заметила, что цинично требовать от городского хозяйства воду, когда она в большом и даже огромном количестве протекает под окнами.

«Река - есть лентообразный поток пресной воды, - с дурацким глубокомыслием заключила диспетчер, - перемещающийся под действием силы тяжести с возвышенных мест земной поверхности к пониженным».

Возразить на это буквально никому было нечего. Пришлось черт-те куда возвращаться окольными козьими тропами, чтобы пробиться к Волге, ведь старую набережную ремонтируют, и проход повсюду закрыт на то время, что. Проход закрыт надежными листами гофрированного железа, но есть, есть возможность для пытливого ума! Между нижним краем забора и асфальтом имеется неширокая, но достаточная для размещения взрослого человека щель. Решила: сейчас быстренько смотаюсь туда-сюда на пляж, подлезу под забором, а что такого, прополощу ноги, поправлю макияж, свои ладони в Волгу окуну.

Пролезть под забором мне удалось, а дальнейшие планы, прямо скажем, изрядно попортил взвод солдат полиции, несущий вахту по охране такой зоны особого внимания, как набережная в ремонте. «Куда направляемся, гражданка?» - в лоб спросил меня старший, плотный полицейский с богатой шапкой кудрей на голове. «А к Волге, - закурлыкала я, пряча ноги, - куда же еще, служивые. Поди плохо в реку-то нырнуть». Полицейский нахмурился и попросил документы. Документы у меня были – редакционное удостоверение и диплом инженера-механика. Полицейский оглушительно смеялся над каждым, приговаривая: «Эка, кого только в журналисты не берут! Эка, вы посмотрите на механика!». Его смех рождал причудливое эхо на оцепленных территориях. Уязвленная, я попросила полицейского вернуть мне дорогие бумаги и покончить с произволом. Полицейский мешкал, угрожая установлением личности, но тут у него превесело зазвонил в кармане телефон, рингтон «Нинка, как картинка, с фраером гребет». «Дай мне, Керя, финку, я пойду вперед», - неожиданно подпел товарищ полицейского по оружию. Полицейский посмотрел на него волком, проворковал в трубку: «Родная, спасибо за звонок» и кинул в меня удостоверением. В общем, неизвестная родная полицейского спасла меня от гонений, притеснений и нарушения прав личности. Но и полоскать ноги в реке я тоже передумала. Так и сорвалась моя встреча с Анатолием Чубайсом. К слову, я даже не уверена, доехал ли он в действительности до версии Холидея Инн или остался в Москве. Вот заместитель министра финансов России Андрей Юрьевич Иванов в Холидее выступил, ничего не скажу. И других высоких официальных лиц там замечено было множество. Прорва, как бы сказала диспетчер по коммунальным услугам. Прорва — узкая промоина в острове или песчаной косе, если вдруг кто не знал.

Наталья Фомина