«Мы еще раз хотим обратиться к участницам Pussy Riot c призывом присоединиться после отбытия наказания к нашему рабочему коллективу, обратиться к настоящим, а не выдуманным в столичной тусовке ценностям. Патриотизм и вера – вот к чему должен лежать их путь. На ТоАЗе девушек ждет достойная зарплата, нормированный рабочий день, отличные социальные условия, а самое главное – атмосфера созидательного труда на благо Родины», – заявил Сергей Корушев.

Напомним, год назад рабочие завода «Тольяттиазот» провели многотысячный митинг в защиту традиционных российских ценностей, на котором выразили инициативу взять на перевоспитание участниц известной панк-группы Pussy Riot. Тогда СМИ цитировали огнеупорщицу ТоАЗа Елену Маслову, заявившую, что коллектив готов принять хулиганок из Pussy Riot после отбытия наказания на свое предприятие, чтобы в трудовой атмосфере помочь им стать полноценными членами общества и настоящими матерями».

«Новый Регион», 7 ноября 2013

Вряд ли на всем белом свете найдется такой смельчак, который осмелится возразить заместителю генерального директора завода «Тольяттиазот» Сергею Корушеву. Всякий здравомыслящий человек понимает, что нормированный рабочий день намного лучше ненормированного, а патриотизм и вера – это, действительно, именно то самое, к чему должен лежать путь панк-группы Pussy Riot. Я вообще всецело поддерживаю любые идеи, связанные с перевоспитанием, особенно когда речь идет о людях творческих профессий: так приятно было бы увидеть однажды Элиса Купера, умытого, подстриженного и вставшего на путь патриотизма и веры. Или, скажем, узнать о том, что Леди Гага наконец-то остепенилась, прекратила горланить странные песни и нашла себе приличную работу с достойной зарплатой, нормированным рабочим днем, отличными социальными условиями, а самое главное – атмосферой созидательного труда на благо Родины. А как могла бы повернуться судьба безвременно обширявшейся наркотиками Эми Уайтхайз, окажись возле нее своевременно такая вот замечательная Елена Маслова, которая помогла бы несчастной девушке покончить с порочным прошлым и в трудовой атмосфере ТоАЗа стать полноценным членом общества и настоящей матерью!

Жаль, ах, как жаль, что нельзя всех пригреть и помочь всем заблудшим овцам. И очень хорошо, что рабочие ТоАЗа оказались такими горячими сторонниками теории малых дел: раз у них руки коротки умыть и подстричь Элиса Купера, так они хотя бы займутся группой Pussy Riot! Тем не менее тут есть свои подводные камни, поскольку в лице Нади Толоконниковой и Маши Алёхиной, которым руководство «Тольяттиазота» великодушно протягивает руку помощи, мы имеем дело с творческими личностями. Вот я и опасаюсь, как бы благие намерения Сергея Корушева и огнеупорщицы Елены Масловой, а с ними и еще нескольких тысяч рабочих ТоАЗа не разбились о жестокую реальность. В моей личной практике был один такой печальный опыт, когда я, уже практически готовая встать на путь правильной жизни, сбилась с него в самом начале – и всё лишь по причине своей повышенной впечатлительности.

Когда я училась в десятом классе, однажды нас всех сняли с урока алгебры, чему я была несказанно рада, и повели на КИНАП, который тогда был не увеселительным заведением с блэкджеком и другими невинными удовольствиями, а закрытым предприятием, где среди прочих полезных изделий изготавливались противогазы. Тут следовало бы предупредить всех поклонников маршрута «Back to the USSR»: подите прочь, сейчас я начну порочить советскую действительность. Но я ничего не начну порочить – зачем мне это? Я всего лишь расскажу вам чистую правду о том, как выглядело то место, где мы с одноклассниками целую неделю скручивали противогазы в далеком 1983 году. Нас привели в огромный грязный цех, похожий на свалку космических отбросов. По этому цеху бесцельно плутали люди обоего пола в серых робах, все как один – и мужчины, и женщины - похожие на братьев-близнецов неандертальца из учебника по истории древнего мира. «Это гегемоны, - шепнул мне одноклассник Курохтин. – Рабочий класс». Гегемоны были тихие, но всё равно очень страшные. Ничего общего с мускулистым монтажником-высотником в каске с первомайского плаката у них не было. Тогда почему-то всё вокруг, включая надои коровьего молока, сравнивали с 1913 годом, так вот: глядя на «гегемонов», я на несколько секунд впала в легкое безумие, решив, что каким-то загадочным путём переместилась в тот самый 1913 год. Ну, не верилось мне, что самые лучшие люди Страны Советов, рабочий класс, могут на самом деле выглядеть чуть краше обезьяны! Нам велели прикручивать фильтрующие коробки к лицевой части противогазов. Я решила, что раз так, значит, атомная война уже точно не за горами. Тогда ведь нам всем, советским гражданам, полагалось опасаться атомной войны, планы которой, как говорили в школе на политинформации, вынашивал в своей Америке Рональд Рейган. Я была абсолютно убеждена, что главным борцом за мир во всем мире является знаменитый Херлуф Бидструп собственной персоной – всё потому, что дома у нас был альбом его карикатур, на одной из которых красовалась несимпатичная дама с прической а ля ядерный гриб: дама кокетничала с одним из самых любимых бидструповских персонажей, мерзким старикашкой дядей Сэмом. Тем самым датский художник выражал свою неприязнь к милитаристской внешней политике США. В общем, пораскинув мозгами, я решила, что в любом случае атомная война лучше алгебры, потому что, если вовремя натянуть противогаз, от атомной войны можно худо-бедно спастись, а от нашей злобной математички чёрта с два спасешься, и ради такого дела я согласна немного поскручивать противогазы на КИНАПе в этом жутком цеху в окружении гегемонов-неандертальцев.

Должна сказать, что впоследствии, увлекшись мировым кинематографом, я пересмотрела все на свете фильмы ужасов, но ни в одном из них так и не увидела ничего страшнее того цеха на заводе КИНАП. Больше того, когда неделя, отведенная на скручивание противогазов, закончилась и нас вернули за парты, я впервые посмотрела на ненавистную математичку новыми глазами: по сравнению с кинаповскими рабочими её облик показался мне вполне человеческим. И, наконец, главным следствием недельного пребывания на КИНАПе, помимо вполне понятного шока, стало несвойственное мне желание отмочить какой-нибудь дикий фортель. Девочка я была кроткая, и пределом моих обычных пубертатных демаршей были одинокие рыдания в ванной комнате, да и те - под шум включенной воды, чтобы родители не переживали. А тут, после КИНАПа с его неандертальцами, мне захотелось, не побоюсь этого слова, напиться. Сильно. По-настоящему. Как гегемоны. И я это сделала, а потом снова рыдала в ванной под шум воды, потому что не хотела расстраивать маму с папой и потому что на КИНАПе было так страшно, и потому что скоро начнется атомная война.

Конечно, задрипанный цех по скручиванию противогазов в 1983 году – это одно, а «Тольяттиазот» 2013 года – совсем другое, и всё же будет очень досадно, если весь этот перевоспитательный бурлеск, который еще в прошлом году затеяли высокосознательные рабочие ТОАЗа под предводительством огнеупорщицы Елены Масловой, с треском провалится. Представьте себе, что Сергей Корушев сотоварищи, «присоединив» Надю Толоконникову и Машу Алехину к своему рабочему коллективу, вдруг случайно решит распределить их в самый захудалый цех. Из воспитательных, понятное дело, соображений. Ну, примерно в такой же, в каком я тридцать лет назад прикручивала фильтрующую коробку к резиновому наморднику со стеклянными глазами. Боюсь, в этом случае воспитующая функция себя не оправдает и эффект может быть прямо противоположный ожидаемому. Вместо того, чтобы после смены шагать домой в ногу с дорогими коллегами, распевая «Моя-а-а родна-а-а-я про-о-о-ходная, что в люди вы-ы-ы-вела-а-а меня-а-а!», девки, убоявшиеся «настоящих, а не выдуманных в столичной тусовке ценностей», решат тряхнуть стариной, натянут на головы пёстрые балаклавы и рванут в ближайшую церквушку служить очередной панк-молебен. Только теперь уже на орехи достанется не Путину, а лично огнеупорщице Масловой, а ведь за что, товарищи, за что? Она же из благих побуждений.

Екатерина Спиваковская