В прошлый раз на выборах я стала объектом пристального внимания наблюдателей.

За мной на избирательный участок увязались с улицы кошка и собака. Вернее, огромный серый кот и средних габаритов черный пес, как в стихах Введенского про мальчика Петю Бородина. Бдительный народ сразу закричал: «Не ходите в кабинку втроем! Не ходите втроем!». «Втроем? – удивилась я. – Разве кот и пес могут повлиять на ход голосования?». «Могут! – уверенно заявили наблюдатели и подытожили: - А вы, девушка, ведете себя БЕССОВЕСТНО!».

Потом я увидела по телевизору Александра Невзорова. Глаза голубые, выглядит вполне себе ничего, не толстый, не важный, не грубый, не любит РПЦ, любит лошадей, вроде бы всем хорош. Я, по крайней мере, не нашла, к чему бы такому в его речах прикопаться. Но смотрю - вокруг него сидят разные-разные люди, яркие представители российского истэблишмента, и очень даже нелицеприятно рассказывают ему, что он – персона нон грата, нерукопожатный субъект, и вообще, нехороший человек, бессовестный.

Ну, что я вам хочу сказать: телевидение – оно и есть телевидение. Стоит только его включить, как одни люди расскажут вам про других людей, что те, первые люди, бессовестные существа. Почему? Да потому. Тут есть несколько вариантов объяснения. Вариант А: бессовестные люди выросли при Советском Союзе, бесплатно выучились среднему и высшему образованию, а теперь так неблагодарно говорят про него плохие вещи, в частности, поносят культ личности Сталина, который «выиграл войну». Кстати, вы, наверное, тоже замечали, как мгновенно очеловечивается образ каннибала с трубкой в зубах, когда про него говорят, словно про мальчонку-пятиклассника, который бьется в компьютерную стрелялку вместо того, чтобы учить уроки. Вариант В: бессовестные люди уехали из страны в лихие 90-е, бросили ее в трудную годину, жировали в Южном Бронксе (ну, кто повезучее – тот жировал в Юго-Западном), а теперь учат нас жить. Тут я практически согласна со стороной обвинения: не люблю, когда меня учат жить, находясь на другом краю Земли, если только это не милое чириканье в ICQ. Вариант С, самый жесткий: бессовестные люди потому бессовестные, что у них нет гражданской позиции. Александра Невзорова, если я правильно уловила градус истерики, царящей в студии, прессовали по всем трем пунктам, несмотря на то, что он вроде бы никуда не эмигрировал. Хотя это так понятно: почему бы заодно не врезать бессовестному человеку за все то, чего он не делал. Логики в этом никакой, зато душой можно отдохнуть.

По мне этого не скажешь, но я всегда хожу на выборы. Пропустила один раз по уважительной причине, и потом переживала, что мой бюллетень мог быть использован в преступных целях. Это привычка: поскольку молодость прошла под флагами в муках нарождавшейся российской демократии, которая благополучно зачахла в первые же годы своей жизни, я привыкла думать, что мой голос может послужить подпоркой для какого-нибудь симпатичного человека. Тем более, что в те золотые годы симпатичные люди среди политиков исчислялись еще не сотыми долями дробей, как сейчас. Их было много, и я не постесняюсь напомнить тем, кто сегодня считает Жириновского несерьезным политиком и вообще клоуном, что когда-то он был страшный монстр, злодей и коршун в одном лице, грозивший физически выслать из страны всякого, кто не захочет соответствовать его представлениям о правильном русском народе. Давно это было. Жириновский с тех пор окуклился, присмирел и отчасти даже притих. Державные его выкрики потонули в телевизионных шоу, и вообще, выяснилось, что так кричать умеет в нашей стране каждый второй, и что лучший борец с иноверцами вовсе не лидер ЛДПР, а главный санитарный врач Онищенко, который совсем недавно с завидной прозорливостью зафиксировал факт тотальной таджикской эпидемии.

Это я все к чему рассказываю: дело в том, что я очень хорошо помню время, когда Жириновский по степени ужасности был вторым человеком в нашей стране. Не вторым политиком, не вторым либерал-демократом, не вторым представителем элиты, а просто – вторым. Потому что первым и самым ужасным человеком был Александр Невзоров. Ужаснее Невзорова, который показал в своей программе «600 секунд» настоящий человечий труп, в нашей стране никого не было. «Он показал труп», - говорили про Невзорова честные журналисты и густо краснели за коллегу с таким плохим поведением.

Никому и в голову не могло прийти, что спустя примерно лет 15-17, полузгивая семечки и попивая пиво, они будут скучающе рассматривать манильскую пеньку на шее у Саддама Хуссейна в его предсмертные секунды. И никого из честных журналистов ничуть не всколышет тот факт, что когда-то один Невзоров показал труп, а сегодня все телеканалы мира крупным планом транслируют выражение глаз человека, который через минуту-другую этим трупом станет. Кроме того, страшный и ужасный Невзоров не раз оговорился, что испытывает муки совести именно по поводу передачи «600 секунд», переломавшей множество судеб. Подкатывать с разговорами о муках совести к представителям современных СМИ не рекомендую: это может стоить вам репутации душевноздорового человека. В лучшем случае о вас подумают, что вы лишены политического ангажемента, и вам не на что жить. Если во времена невзоровского трупа такая неангажированность вызывала уважение, то сейчас к вам запросто приклеится кличка «лузер».

В общем, после того, как Невзорова, который не приветствует религиозную пропаганду, гуманно обращается с лошадьми и раскаивается за передачу «600 секунд», заклеймили как бессовестного человека, я подумала, что надо мне и дальше гнуть свою линию. То есть ходить на выборы, например, пусть даже и по привычке. Хотя я бы на стала полностью отрицать наличие у себя гражданской позиции. Во всяком случае, я всегда сильно расстраиваюсь, глядя на снулое лицо нашего пока еще премьер-министра, а стремление найти в чертах политика нечто человеческое и есть один из первых признаков гражданской активности.

И мне порой даже кажется, что мой голос действительно на что-то влияет. Или, по крайней мере, я надеюсь, что один человек из тех, кто будет считать реальные, а не подтасованные голоса, запомнит, как красиво я нарисовала свою галочку.

Хотя я на собственном опыте знаю теперь, как сильно изменились представления о том, что такое совесть и ее отсутствие, со времени предсмертного хрипа российской демократии.

Екатерина Спиваковская

Фото - Лидия Невзорова