Путин встретился с писателями, а заодно и с прочими работниками культуры

 

Примерно одна тысяча человек служила фоном для его выступления и заодно внимала мыслям главы государства о грядущем – о падении интереса к книге, о русском языке, отечественной литературе, бурном развитии цифровых технологий, утрате способности мыслить и скудности разговорного языка.

Задача стоит привлечь, сделать, создать условия, сформировать, сбалансировать и использовать. Что, куда, откуда и сколько – это все тоже очень интересно, как и Национальная программа поддержки чтения. И денег будет потрачено просто немерено, но частные издательства и не частные могут на сей счет быть совершенно спокойными, потому что денег этих никто и никогда не увидит.

Мероприятия обязательно пройдут по всем долам и весям, а измениться может только то, что в школах вдруг, с перепуга, начнут изучать Пелевина и Улицкую вместо Пушкина и Лескова.

То есть, так и не научившись преподавать в школе Пушкина, будем прививать ученикам ненависть к Пелевину? Совершенно верно.

Не очень понимаю, зачем Владимиру Владимировичу понадобилось встречаться с некой человеческой массой на предмет воспитания в наших людях любви к изящной словесности, поскольку причины происходящего все равно лежат не там, а в экономической сфере.

Потому как экономики у нас, по сути, не существует, то и страдать в первую очередь должен язык. Отсутствие экономики говорит о дефиците ума, недостаток ума – о погрешностях мозга, а его недоделанность сейчас же видна в речи – так что все очень логично, на мой взгляд.

Когда мерилом всего выступают деньги, заплаченные за поставленный товар, тогда и с разговорной речью бывает все в полном порядке.

Но как только товар отдается на консигнацию, мышлению приходит конец.

И тогда в книжных магазинах появляются книги, которые, зачастую, только напоминают «Красную Шапочку» Шарля Перро. Обложка в них есть, а вот внутри может не быть Красной Шапочки – авторские надо платить, хотя бы и дальним родственникам давно почившего переводчика, а потому легче нанять студента и сделать новый перевод, а точнее, пересказ.

Читатель потом понимает, что ему продали не то, и перестает все это покупать. Он вообще все перестает покупать, потому что под каждой обложкой его начинает ждать не та Шапочка.

В этой ситуации очень трудно сохранить правильный и чистый разговорный русский язык, все время тянет сказать что-то неправильное и нечистое.

А я лично испытывал желание сказать что-то неправильное сразу после того, как за поставленные книги издательствам перестали платить деньги – книжный рынок тогда начал вянуть.

Далее госдума ввела на книги НДС в 20% - рынок тогда просто встал – никто этот НДС заплатить тогда не смог, половина издательств разорилась. Потом все вроде начало опять нарождаться, но это был уже не тот рынок.

Нельзя с таким отношением изготовить серьезную книгу – на нее надо годы потратить, а потом выпустить и еще десятилетия ждать возврата денег – не все дожили.

Зато можно выпускать кроссворды, книги о здоровье и о пользе пива.

Все это не будет иметь к языку ни малейшего отношения, но зато дает объем проданной книжной продукции – этим можно тешить себя какое-то время.

Но потом и это перестают покупать, потому что все уже вылечились.

А дети перестают читать книги, потому что их родители перестали читать книги, так как родители этих родителей не читали ничего путного уже лет двадцать пять.

Вот после этого мы начинаем путать Пелевина с Пушкиным и терять национальную идентичность. А потом культуре наступает конец, после чего разваливается государство.

То есть государство разваливает само себя, если нарушаются экономические законы – страдают мозг, ум, а заодно и речь.

Скорее всего, на той встрече Путина с некой человеческой массой разговор должен был идти именно об этом, а иначе непонятно ради чего же встречались.

Александр Покровский