Председатель вазовского профсоюза «Единство» – о сокращениях, митингах, новой команде менеджеров и старых порядках на автогиганте

 

В последние недели, почти как в кризисном 2009 году, АвтоВАЗ практически не исчезал из лент новостей местных и федеральных СМИ. Новости о скором запуске новых моделей сменялись новостями об очередном падении продаж и скандалах  в менеджменте, а репортажи о первом за пять лет митинге недовольных рабочих – отчетами о сеансе коллективной терапии, который президент компании провел с трудовым коллективом в «Лада-Арене». В итоге в ситуацию и вовсе пришлось напрямую вмешаться федеральным властям – после того, как в результате бунта российских поставщиков, недовольных политикой новой команды управленцев, предприятию пришлось остановить сборку Lada Kalina и Lada Granta. Происходящее все больше напоминает суровые времена экономического кризиса. О том, когда было страшнее, «Парку Гагарина» рассказал лидер независимого профсоюза «Единство» Пётр Золотарев.

– Пётр Анатольевич, сейчас многие говорят, что 2009 год на АвтоВАЗе повторяется. Вы согласны?

– ​ На мой взгляд, нынешняя ситуация сопоставима с той, хотя слово «кризис» сейчас употребляют меньше, осторожнее. Это с одной стороны. С другой – многие процессы, имеющие неприятные социальные последствия для завода и города, были иницbированы еще тогда. Просто новая команда управленцев действует жестче. Уже тогда была озвучена цифра в примерно в 55 тыс сотрудников, вместо 110 тыс. Это как раз та цифра, к которой мы сейчас пришли.

– ​ Как бы вы сейчас оценили внимание властей к проблеме?

– ​ Я не думаю, что сейчас менеджмент АвтоВАЗа никак не согласовывает свои действия с властями. Наверное, у них есть отмашка. Мне не очень все это понятно. Сколько было обещаний по созданию рабочих мест в Тольятти... То предприятия космической промышленности, то какие-то игрушки собирались выпускать. ОЭЗ, технопарки. Жив, кажется, только проект ОЭЗ, какие-то движения там есть в последнее время, но все происходит крайне медленно. А людей выгоняют на улицу все быстрее. Если вы увольняете людей, то сначала подготовьте им альтернативу. Тут потерян баланс. Новая команда действует слишком жестко. У меня ощущение, что кризис, временное снижение спроса, вообще используется как предлог для увольнений. Повысить показатели производительности, показать собственникам красивые цифры – вот и всё.

– Сокращения начались еще в первом полугодии. Но какого-то значительного недовольства заметно не было...

– ​ Да, после волны сокращений 2009 года, люди как-то адаптировались к новым условиям. Завод снова нарастил производство, спрос на продукцию вырос. Но уже в конце 2013 года бывший и.о. президента Лобанов выпустил приказ о сокращении 1,5 тыс. работников ИТР, который в начале года начала исполнять уже команда Андерссона. Правда, сначала по мягкому варианту, предложив пять окладов тем, кто уйдет добровольно. Думаю, многие до сих пор живут на эти деньги, поэтому поначалу особого сопротивления не оказывалось. В апреле, под нож пошло еще 800 человек, уже рабочих. В июне еще 2000 сотрудников разных категорий. То есть это такой острожный, пошаговый механизм увольнений — так, чтобы не злить одновременно большое количество людей. Но где-то с июня стало заметно недовольство, роптание. Накаляться ситуация стала после того, как было публично объявлено о планах по сокращению 8000 человек до конца этого года. Это уже действительно серьезно, люди стали чувствовать себя крайне неуверенно.

 

«Госпожа Ю (супруга господина О)»

– ​ У вас были попытки наладить контакты с новой командой?

– ​ Буквально сразу мы предложили встретиться. Нам дали какую-то отписку в двух строчках.

– ​ Вы предложили какие-то альтернативные меры руководству завода?

– ​ Да, мы сформулировали несколько пунктов еще в феврале. Первое – сократить расходы на содержание административного аппарата. Бонусы, перелеты, содержание и т. д. Второе. Отказаться от заемного труда, и предоставить эту работу сокращаемым сотрудникам. Далее. Воспользоваться предложением федерального правительства, которое в январе заявило о готовности субсидировать предприятия автопрома для сохранения рабочих мест. По нашим оценкам, завод мог получить порядка 9 млрд рублей, сохранив рабочие места. Наконец, в крайнем случае, временно перейти на сокращенный режим работы, пока не восстановиться спрос на продукцию.

– ​ Если вынести за скобки «социальные» проблемы, как бы вы оценили изменения на предприятии?

– ​ Не хотел бы брать на себя роль большого эксперта во всех аспектах функционирования завода. Могу судить опять же, с точки зрения организации труда, производственных процессов, о том, как они меняются, с точки зрения работников. И я, к сожалению, могу констатировать, что меняются они в худшую сторону. Не вижу, например, чтобы был какой-то стремительный переход к узловой сборке, как это делается во всем мире. Не вижу, чтобы появлялось какое-то действительно новое оборудование – скорее, это старое, уже не востребованное на Западе оборудование.

Я не вижу у новой команды большого желания это менять. Пока мы видим у нее только одну одну компетенцию – сокращать, и как можно больше. Непонятно только, какой частью тела они отвечают за то, что делают. Многие из них, в том числе и те, кого набрал Андерссон, отсюда уедут. И что будет с заводом и городом, их, похоже, не очень волнует.

– ​ Вы как-то общаетесь с профсоюзами Renault и Nissan?

– ​ Да, у нас есть соглашения о сотрудничестве. Общаемся, ведем переписку.

– ​ Что советуют?

– ​ (смеется) Ну, а что тут можно посоветовать? Конечно, они существуют в другой реальности. Там нет таких репрессий, там нет понятия официального и неофициального профсоюза. У нас же до сих пор прием на работу обуславливается вступлением в официальный профсоюз. А это стойло, созданное для управления людьми. Последняя встреча Андерссона с «работниками предприятия» – яркий пример. Печально, что нет возможности демократично решать вопросы завода и работников. «Единство» не допускали к этому ни раньше, не допускают и сейчас. В нас до сих пор видят врага. Хотя независимый профсоюз для думающего работодателя — не препятствие, а партнер. «Опереться можно только на то, что сопротивляется». Примеров, когда именно профсоюз добивается роста производительности и качества выпускаемой продукции, в мировом автопроме огромное количество. А здесь это до сих пор кажется чем-то невероятным.

– ​ Кстати, не обращался ли к вам кто-нибудь из уволенных менеджеров? Мало ли..

– ​ Нет. Хотя мы на одном из собраний обсуждали Николая Фофанова (экс-руководитель проекта «Lada Priora», покинул АвтоВАЗ 1 октября – прим. Авт.). Я даже сказал, что, может, нам как-то помочь ему? Ну а что? Мужественный человек, с гражданской позицией. Выступил против беспредела, не побоялся отстаивать свою точку зрения. Если всерьез, то я, конечно, далек от мысли, что он, или кто-то еще из менеджеров, нуждается в нашей помощи. Тем не менее уважение его поступок вызывает. Так что помогли добрым словом.

Что касается новых людей в менеджменте, то у меня одно ощущение – ощущение хаоса, отсутствия внятной кадровой политики, какой-то стратегии. Говорят, что растет количество иностранцев, хотя точной цифры по их количеству у нас нет. Ее, боюсь, никто не знает. Летом был закрыт прием на завод новых сотрудников, но оставлена лазейка – «только в особых случаях». Видел один забавный официальный приказ. Дословно: «Принять на работу госпожу Ю». И в скобках «супругу господина О)». Это было в официальном документе! (смеется).

– ​ А если уволят француза или японца, поможете?

– ​ Если будет нарушено его право, и если он обратиться — конечно. Почему нет? Мы уважаем людей, которые не боятся отстаивать свою точку зрения, если даже она идет вразрез общей политике «партии и правительства».

 

За двойной тариф

– ​ Вы упомянули недавнюю встречу президента компании с трудовым коллективом в «Лада-Арене». Какая реакция присутствующих на ней до вас доходит?

– ​ Разная реакция. Кого-то встреча успокоила. Кто-то, напротив, решил пойти на наш митинг. Встреча, конечно, носила упреждающий характер. Даже технически, она была организована, как «в старые добрые времена». Дали команду линейным руководителям раздать пригласительные – разумеется, выборочно, то есть лояльным с точки зрения руководства. Наши активисты тоже просили, но им отказывали под разными предлогами. В результате в конце рабочего дня, 23-го, работники первой смены были посажены на автобусы и свезены на «Лада-Арену», при этом за два часа, проведенных там, им заплатили двойную ставку. То есть как за работу на заводе. А работников второй смены просто сняли с работы и оплатили всю смену. Такая вот оптимизация затрат.

– ​ Так будут еще акции протеста или нет?

– ​ Мы отправили обращение к руководству с требованиями, сформулированными в резолюции нашего митинга и новое предложение сесть за стол переговоров. Если в недельный срок (истекает 14 ноября – прим. Авт.) не будут начаты переговоры – будем готовить новую акцию. Опыт показывает, что реакция начинается только тогда, когда собираются массовые митинги.

Напомню, что когда в 2009 году было объявлено о планах по «выводу» с предприятия десятков тысяч сотрудников, мы провели самый массовый за последние десять лет митинг. К ситуации был колоссальный интерес федеральных СМИ. Это было сигналом властям, безусловно. Те зашевелились. Начались многочисленные визиты в город членов правительства, чиновников. В итоге заводу дали денег на хорошие выходные пособия, организацию рабочих мест, переобучение. То есть был реализован некий мягкий вариант.

Это сигнал! Менеджмент в последние дни активно раздает обещания, что в 2015 году сокращений не будет. Но если вы даете публичные обещания и намерены нести ответственность за свои слова — хорошо, нет проблем, давайте сядем, оформим их протокольно и пожмем друг другу руки. Но если вы отказываетесь от этого — значит вы, скорее всего, врете. Все очень просто. И, кстати, по нашей информации, в 2015 году опять планируются сокращения. С припиской «по согласию сторон».

Владимир Мартыщенко