Полное и окончательное грехопадение самарских фотографов началось с губернатора Артякова – поправь меня, читатель, если я ошибаюсь, я знаю, ты любишь вносить ясность, быть всегда правым, справляться у Гугла и изображать носителя вселенской истины. А пока ты собираешься с силами для решительной контратаки, читатель, я продолжу свою мысль.

Губернатор Артяков имел при себе шустрого адьютанта по имени Иван Скрыльник, который умудрился без особого труда застращать всю самарскую прессу, выстроив её во фрунт, и с тех пор на всех фотографиях губернатор получался высокоодухотворённым архангелом, а остальные угодившие в кадр люди – непонятными существами с расходящимся косоглазием. Попутно местные СМИ – и фотографы тоже – ныли в соцсетях про беспощадный геноцид прессы, учинённый кровавым Скрыльником.

Я бы постеснялась швыряться этими камешками в коллег, кабы сама в ту самую эпоху скрыльникова террора не написала аж два текста с упоминанием этого имени не то, чтобы всуе, а просто-таки фамильярно и амикошонски. И знаете, уцелела. Нет, понятно, что я никогда не была медийным бигбоссом, мне нечего было терять, кроме своих цепей и крошечных гонораров, но факт остаётся фактом: Скрыльник даже не поперхнулся, что сразу сильно усушило в моих глазах его кровожадность, зато потуги коллег на изображение гнёта репрессий стали выглядеть ещё более нелепым шаржем на самих себя, удобно лежащих под этим самым гнётом.

Так вот, вернёмся к нашим баранам, то есть самарским фотографам. Им так понравилось украшать губернатора Артякова, одновременно уродуя всех прочих, что они неожиданно стали родоначальниками удивительной традиции, которая пустила сочные корни в жанр фоторепортажа и сегодня даёт благодатные всходы, которые уже никаким комбайном не выкосишь.

Прямым наследником Артякова стал Меркушкин, которого и украшать не надо – его смайлоподобная улыбка легко ложится под любое телефонофото, так зачем же особо пыжиться? Полистайте фотоблоги, пошуршите подшивками бумажной прессы за последние пять-шесть лет и ужаснитесь. Пересчитайте лица, похожие на лица людей, а не подопечных доктора Моро. Вы сразу поймёте, как неохота стало нашим фотографам, заполучившим в руки благословенную «цифру», канителиться с такими мелочами, как фокус, ракурс, свет, цвет и прочие альфы с омегами, о которых писано-переписано от Картье-Брессона до популярных чешских фотожурналов.

Жанр фоторепортажа испустил дух и даже ухи перед смертью не попросил. Публиковать плохие фото стало хорошим тоном – поэтому когда появляются хорошие фото, всегда находится один мятущийся халтурщик, который вальяжно констатирует, что это-де «не жизнь, а фотошоп».

Не хочу снимать ответственность с рядового зрителя – это он, паршивец, недрогнувшей рукой ставит лайки под откровенной халтурой и пишет приторные комментарии в духе «Супер! Ты красотка!» – отлично видя, что у красотки одна нога вдвое короче другой, а левого плеча вовсе нет. И всё же первым был не тот, кто хвалил плохое, а тот, кто клепал его в промышленных количествах.

Как старая мудрая Кассандра, могу с точностью до микрона предсказать дальнейшую участь местного фотопроцесса. Скоро тут будет так, господа фотографы. Однажды утром вы проснётесь, лениво потягиваясь, чтобы и дальше вяло портить собой фотоискусство, уродуя мир вокруг себя, и с изумлением обнаружите, что на наш город сошёл десант из Настоящих Мастеров Своего Дела, от Эммануэля Любецки до Дмитрия Маркова, до зубов вооружённых – нет, не навороченной фототехникой, не надейтесь! – гранатомётами и напалмом. Потому что ни один приличный мастер не захочет ходить по одной земле с такими, как вы. И вот тогда-то, господа плохие фотографы, вам придётся выбирать – либо работать по-человечески, как учили Лейбовиц, Ньютон, Барт и Картье-Брессон, либо искать убежище, а с последними в нашем городе, сами знаете, не очень: в бункер Сталина вы все не поместитесь, ибо расплодились, так что выбор у вас невелик. Учитесь не халтурить, если хотите выжить.

Екатерина Спиваковская