Раньше считалось, что любовь – не картошка, но что же тогда картошка, спрашивается, если не любовь? Вполне резонный вопрос, если учесть, что послезавтра – день святого Валентина, и все, как с цепи сорвавшись, будут дарить друг дружке марципановые сердечки и ленточки со странными надписями типа «Кого люблю – тому дарю».

Если бы здесь были адепты интуитивного питания, они бы, не задумываясь, сказал, что картошка – это ад, чем ещё глубже окунули бы нас в пучину терминологических неясностей. Просто ради концептуальной чистоты жанра – ну, чтобы этот мир не похилился набок окончательно, а то ему и так нелегко удерживать равновесие, – давно пора разобраться, что же такое «ад». Нельзя же, в конце концов, дать на откуп полуграмотным космо-девицам в розовой помаде полновесный эсхатологический термин, чтобы те заездили его в своих блогах, словно мордатого котика персидской породы.

Но возможно ли это – разобраться в том, что является всем сразу? Ведь если раньше адом называлось такое специально отведённое для грешников место из девяти кругов наподобие центрифуги, где они разнообразно мучаются, поэтапно перескакивая с круга на круг, то теперь ад – это никакие не круги, и Данте здесь совершенно не при чём. Больше того, Сартр тоже списан как контрафакт: ад – это не «другие», ад – это просто всё сразу: от той же картошки до третьей мировой войны. Теперь каждый может выбрать себе личный ад по вкусу, и если с войной всё более или менее ясно, то вокруг картошки плетутся ужасные интриги и домыслы, что ещё сильнее её демонизирует.

Обычно эксплуататоры слова «ад» картошку не употребляют: в ней крахмал, и потому само поедание картошки – тоже ад. Чем плох крахмал, затрудняюсь сказать, в научные подробности не вдавалась, но краем уха слышала, что от него уйма напастей: организм, в который поступает избыток крахмала, быстро чахнет, утратив интерес к жизни. Я бы хотела приплести сюда две-три политические реалии, чтобы сделать этот текст более социально убедительным, но у меня при себе никогда не бывает нужных реалий, а из ненужных я помню лишь посетившую меня совсем недавно мысль о том, что все саммиты глав государств следует проводить в каких-нибудь культовых местах наподобие Санта-Барбары, Твин Пикса или Бейкер-стрит. Я уверена, что все эти важные боссы в дорогих пиджаках собираются вместе совсем не для того, чтобы спасти мир от очередного Пирл-Харбора, а чтобы иметь возможность в кулуарах, где все свои, съесть пакетик картошки фри, и чтобы над душой при этом не стоял придворный диетолог со своими назиданиями о вреде крахмала.

Что лично до меня, то мне крахмал ничего плохого ни разу не сделал, больше того – в те далёкие вегетарианские времена, когда не было великолепного обилия ремонтных и кулинарных аксессуаров, на крахмал прекрасно клеились обои, с его же, крахмала, участием готовился клюквенный кисель, а ещё имело место такое доисторическое явление как «накрахмаленное бельё», которое приятно и ломко хрустело на идеально отутюженных сгибах.

Понятно, что в наши дни всё это не имело никаких шансов выжить, поэтому крахмал причислили к исчадиям ада. Теперь, как я слышала от разных людей, он мстит нам за своё изгойство: он приносит несчастья всякому, кто пытается иметь с ним дело. Одна девочка, говорили мне, ела варёную картошку, а потом не смогла выйти замуж, потому что её избранник оказался последовательным противником любой картошки, включая варёную.

Другая хотела с помощью сырой картофелины передвинуть мебель в прихожей – знаете, как это делают некоторые люди, подкладывая под шкаф разрезанную пополам картофелину, чтобы шкафу было удобно ехать. Но когда она запихнула половинку картофелины под шкаф, раздался звук духового оркестра: под окнами проводили репетицию военного парада. Поэтому девочка прильнула к окну, а её шкаф так и остался навсегда стоять на картофелинах, и никакой перестановки так и не вышло.

Что касается третьей девушки, то она просто не любила картошку, но зато любила ходить по гостям. Кроме того, она очень любила производить на людей хорошее впечатление. И вот в её жизни выдался абсолютно свободный день, который она решила потратить на посещение друзей. Вы, должно быть, уже поняли, что произошло с этой девочкой. Она побывала в шести гостях за день и повсюду её угощали картошкой. К концу дня она уже не могла смотреть на картошку без дрожи – ей мерещилось, что это не безобидный клубень, а серийный убийца с маленькими злобными глазками в количестве пяти штук. Вернувшись домой, девочка сердито написала у себя Вконтакте: «Картошка – это ад!»

Рядом с ней не было никого из взрослых, кто мог бы указать ей, что рассуждения про философский смысл картошки звучат менее научно, чем рассуждения про то, из чего картошка состоит. Тут девочка вспомнила про крахмал и сказала вслух: «Крахмал – это ад, – после чего вздохнула и прибавила. – Но всё же не такой жуткий, как подушки из розового плюша в день святого Валентина».

Екатерина Спиваковская