Печать

katya1

Несколько лет назад нам взломали почтовый ящик. Нет, не электронную почту, похитив пароль, а самый обычный почтовый ящик в подъезде.

Как-то поутру я просто обнаружила его без запирающейся дверцы – она валялась на полу и напоминала лопасть пропеллера: злоумышленники не отличались китайской скрупулёзностью и выдрали дверцу «с мясом», заодно покорёжив её как следует. Я не думаю, что виной тому чей-то грабительский умысел: не припомню, когда я в последний раз вынимала из почты что-то более содержательное или художественно ценное, чем реклама пиццы или счёт за капремонт. Скорее всего, ящик сломали из-за того, что он всегда ощутимо выступал за общую ровную шеренгу соседских ящиков, нарушая стройную геометрию, и мог помешать кому-то при починке домофона или электровыключателя. Неважно. Мы попытались исправить дело, присобачив дверцу на место, и даже сделали это, но поскольку она была совершенно кривая, словно металлический памятник простыне, которую добросовестная хозяйка выстирала в проруби, а после мечтательно принялась скручивать, чтобы выжать, ничего хорошего не вышло, и мы оставили эту затею, рассудив, что особого ущерба интерьеру подъезда этот зияющий ящик не наносит.

С тех пор началась Моя Другая Жизнь. В этой жизни я уже больше шести лет – то есть столько, сколько наш ящик живёт без замка, изучаю тлен всех мастей, от яблочных огрызков до зачем-то раскрошенных сигарет (мне рассказывали, впрочем, что иногда это необходимо, чтобы начинить оболочку сигареты чем-то более ядрёным, нежели обычный табак, и всё же этот доморощенный подход к ловле кайфа показался мне сомнительным: в нём совсем отсутствовал элемент пижонства, необходимого для такого важного дела, как расширение сознания). Надо заметить, что в нашем подъезде относительно немного жильцов, все мы друг дружку знаем, соблюдаем взаимные приличия и даже в лифте всегда разговариваем не только о погоде, но и о том, как себя чувствует бабушка собеседника. Я хочу сказать, что у нас очень хороший дом.

Вернее, так: у нас был бы очень хороший дом, если бы только мой раз и навсегда раззявленный почтовый ящик всем своим существом не выдавал с головой нравы жильцов, ведь согласитесь, что в относительно маленьком коллективе трудно скрыть свою манеру исповедовать культ вуду, если в обеденный перерыв вы на глазах у всех достаёте из кармана тряпичную куклу и принимаетесь втыкать в неё иголки, бормоча заклинания.

Я дивлюсь на этих людей, предположительно – моих соседей и тех, кто ходит к ним в гости. Я бывала в их квартирах, и видела, как трепетны все они к своим вещам – к мебели, шторам, домашним тапочкам. При всей общей любви швырять огрызки яблок в почтовый ящик, у каждого огрызка свой неповторимый силуэт, а если бы я ещё взялась оценивать прикус, восстанавливая его по следам зубов на проржавевшей мякоти яблока, то вряд ли нашла бы два одинаковых. С мандариновым шкурками, катастрофический урожай которых приходится на декабрь, всё проще: они поражают количеством. Если вдруг я заболела и два дня не выхожу из дома, то на третьи сутки ящик начинает чревовещательски мычать – это значит, что его уже переполнили мандариновые шкурки, и не пора ли спуститься и покончить с этим безобразием.

Несколько раз мне невероятно везло в моих раскопках – среди залежей шелухи от семечек, фисташковых скорлупок и таинственных бумаг, разорванных на маленькие кусочки, я находила любовные записки и догадывалась, что почтовый ящик служит разлучённым сердцам тем самым дуплом, через которое общались Маша и Дубровский. «Люблю тебя, зайчонок!» – сообщала тонким женским почерком выдранная из общей тетради страничка. Подписи не было, никакого более конкретного, чем этот «зайчонок», адресата тоже, всё это загадочно умалчивалось, и я подумала, что романтикам куда проще принять как данность дикие суммы в счетах от управляющих компании, когда к тем прилагается вот такой документ.

Несколько раз я вынимала из ящика брошюрки от Свидетелей Иеговы. «Реален ли сатана?» – интересовался, глядя на меня, мужчина в белых одеждах. «Что делать, если вы боитесь всё потерять?» – спрашивал второй, точно так же буравя меня глазами. «Почему люди лгут?» – вопрос отчаявшегося пользователя интернета. Однажды, пребывая в плохом настроении из-за того, что даже у Свидетелей Иеговы днём с огнём не сыщешь рецепта по преодолению тщеты всего сущего, я пожаловалась на это соседке. «Не зна-а-аю, – растерянно пробурчала она. – может быть, надо немножко посидеть на диете, походить в спортзал».

Она права, думаю я, извлекая из сломанного почтового ящика новую пищу для ума и разного рода фантазий. Теперь это коробка из-под бельгийского шоколада, жёваная и скрученная так, словно её превращали в папье-маше, страшно экономя на воде. Вместе с пустой коробкой я вытаскиваю на свет божий квитанцию об оплате ЖКХ, и сумма, которую я вижу там, никак, никак не может быть уравновешена просто красивой коробочкой из-под шоколада, ведь коробочка пустая. Я внимательно рассматриваю цифры – ничего особенного, цифры как цифры, и всё же что-то в них есть такое, что снова и снова заставляет меня задуматься над вопросом о реальности Сатаны.

Екатерина Спиваковская