Мне рассказывали, что в некоторых семьях живёт такое Жуткое Чудовище, которое хватает всех членов семьи за глотку и шипит: “Слышишь, ты будешь, будешь смотреть Первый канал и “Россию-1”!

А ещё все до одного шоу про экстрасенсов и про то, как излечить любую болезнь припарками из сушёных комариных усиков!” И несчастная семья, сбившись в трясущуюся от ужаса кучку, словно перед массовым расстрелом, плотно утрамбовывается посреди диванных подушек и смотрит, смотрит, каждый вечер в принудительном порядке смотрит новости, из которых непонятно ничего, кроме одного: кругом враги.

У меня Жуткого Чудовища дома нет. Его не было даже в те времена, когда у нас уже были кругом враги, и самый мрачный диктор всех времён и народов Нонна Бодрова насморочным голосом поимённо перечисляла в программе “Время” всех членов Политбюро ЦК КПСС, чтобы мы знали, как зовут тех старичков, которые охраняют нашу безопасность. Мы слушали всю эту чепуху, вынуждена сознаться, совершенно добровольно, без понуканий со стороны каких бы то ни было чудовищ, ибо после программы “Время” обычно показывали какой-нибудь хороший фильм. И вот, чтобы скоротать до него полчаса, мы пили чай и слушали разные важные новости. Например, как Брежнев отправил поздравительное письмо своему ангольскому другу Жозе Эдуарду душ Сантушу. На днях я была ошарашена новостью, что этот самый Жозе до сих пор жив и относительно бодро выглядит: выходит, в те безмятежные дни, когда они с Брежневым обменивались поздравительными открытками, он был совсем молодой парень.

Ну так вот, Жуткого Чудовища у нас дома не было, поэтому мы просто добродушно рассматривали печальную Нонну Бодрову, вполуха слушая её механический голос, пили чай и ждали, когда же всё это дело закончится и можно будет спокойно посмотреть, например, картину “Мама вышла замуж”. Или “Бег”. Или очередную серию Штирлица. Не так уж важно, что именно, важно, что программа “Время”, никому не нужная и тоскливая, как трезвон будильника в середине ноября, имела одну полезную функцию, маркируя собой переход от трудного дня к приятному вечеру.

Таких смертоносно тоскливых передач в 70-е годы было пруд пруди. Телеканалов было - ровно два, первый и второй. Всё.

Читатель ждёт уж рифмы “роза” и думает, что я скажу ему: читатель, глянь на себя, ты совсем зажрался. Упрекну его в избалованности, поскольку в его распоряжении миллион цифровых телеканалов, а он ещё смеет роптать на румяного, как яблоко породы “Спартак”, Константина Эрнста. Но чего уж так занудствовать, читателям и так достаётся - всяк норовит их упрекнуть в несовершенстве. Я лучше просто скажу: что мне ваш Эрнст? что я вашему Эрнсту? Я решительно против Эрнста и политики его телеканала, но его телеканал для меня давно не существует. Не знаю, что должен сделать Константин Эрнст, чтобы помешать  мне посмотреть по разным телеканалам документальные фильмы про финскую школу для аутичных детей, про лагерь смерти в Треблинке, про общину амишей в Пенсильвании, про двух слепых стариков на Сахалине и про появление цифровой видеотехники в жизни таких людей как Джордж Лукас и его голливудские друзья. Ни один из этих телеканалов, ясное дело, не  государственный, потому что по госканалам идёт сплошная пропаганда, и это, конечно, очень грустно. Но тем не менее Жуткое Чудовище ко мне так и не явилось, не встало у меня за плечом, не схватило за горло и не велело сейчас же переключаться на шоу Елены Малышевой, Геннадия Малахова или кто там у нас сейчас заведует полезными советами.

Очень велик соблазн понаписать тут как можно больше пафосных банальностей про других Жутких Чудовищ. Про тех, которые живут внутри каждого из нас и мешают свободно дышать и смеяться, но проблема в том, что у меня имеется аккаунт в фейсбуке. Это, вы знаете, опасная штуковина, там в режиме нон-стоп идёт суд присяжных: тебя постоянно дёргают, вертят, крутят, подбрасывают в воздух, пробуют на вкус, рассматривают и оценивают, плохой ты или хороший, казнить тебя или миловать. И каждый из этих присяжных может уличить вас в грехе гордыни, а также зависти, климаксе, пэмээсе и - пожалуй, это главное и самое тяжкое обвинение - в недостатке личной жизни, который в соцсетях обозначается кратко и ёмко. Да вы и сами знаете, как.

Екатерина Спиваковская