Что-то я начинаю его бояться, этого Павла Астахова, омбудсмана нашего детского. Мне все мерещится, что однажды он явится ко мне на порог и устроит тотальную ревизию моего семейного благополучия, опровергнув миф о том, что я – хорошая мать

Вот вчера я, например, легла спать, оставив в раковине чашку и две тарелки. Всё немытое, конечно. Ну, устала и решила, что ладно, утром вымою, подумаешь, горстка посуды. У меня же нет злой свекрови. Да, но у меня есть Павел Астахов. Что бы он сказал про мать, которая ложится спать, не помыв посуду? Вдруг он решит, что у меня тут весь вечер была пьянка-гулянка, брошеный ребенок дрожал от голода под столом, а потом мы с собутыльниками быстренько выбросили все одноразовые стаканчики прямо в окно, на проспект Карла Маркса, а для отвода глаз оставили в раковине тарелки, предварительно вымазав их остатками гречневой каши!

А сегодня мы с дочерью вернулись с прогулки, а дома – ни одного фрукта. Ни апельсина, ни даже огрызка яблока, ни одной изюминки сушеной. Весна на носу, авитаминоз, эпидемия гриппа, а в доме нет витаминов. И я, опьяненная коварным февральским солнышком, даже не подумала, что надо бы что-нибудь купить по дороге домой: вот так скакала вприпрыжку вместе с дочерью, пытаясь на ходу освоить несложные па линди-хопа, и ни одной материнской мысли у меня при этом в голове не промелькнуло. Что бы на это сказал Павел Астахов? Он бы, наверное, указал мне на халатное отношение к здоровью ребенка и был бы абсолютно прав, между прочим. Он бы, скорей всего, еще залез ко мне в аптечку, обнаружил там шипучий антигриппин, в состав которого входит хлорфетамин, и выступил бы с заявлением о том, что я пичкаю ребенка барбитуратами.

А потом он бы нахмурился, как это он умеет (ух, как он хмурится, омбудсман Павел Астахов, я прямо вся трястись начинаю!), и припомнил мне историю пятилетней давности, когда моя дочка поперхнулась вишневой косточкой, а я в это время была вообще в другой комнате и даже не сразу поняла, что случилось. Ну, то есть оставила ребенка буквально без присмотра. Я бы ему, конечно, возразила, что немедленно вызвала «скорую», которая ехала к нам около полутора часов, а потом еще час возила по городу в поисках больницы, готовой нас принять. Если бы Павел Астахов меня не перебивал, я бы ему рассказала, что пока мой ребенок задыхался, меня неспешно допрашивали в приемном покое о прививках от дифтерии и прочих важных вещах. Но не думаю, что Павел Астахов поверил бы моим россказням. Да я бы и сама им не поверила, будь я Павлом Астаховым, защитником детей.

Потом Павел Астахов, наверное, пошел бы в комнату к моей дочери и придирчиво изучил, все ли у нее есть для счастья. Подозрения омбудсмана вызвал бы новый матрас на ее кровати. «Это что еще такое? –спросил бы Павел Астахов. – Почему матрас совсем новый, словно на нем никто и не спал никогда? Вы что, его только перед моим приходом положили? А что тут раньше было?». И я бы жалко оправдывалась, лепетала, что да, матрас совершенно новый, вот буквально на днях только купленный, зато посмотрите, Пал Лексеич, какой он классный, это же ортопедический матрас с двумя степенями жесткости, его можно так положить, а можно сяк, и будет одинаково удобно, а то моя дочка очень сильно сутулится, и вот этот волшебный матрас с высокотехнологичным наполнителем призван ей помочь выработать красивую осанку…

«Тэк-с, - зловеще произнесет омбудсман Павел Астахов, - а на чем же ваша дочь спала до этого матраса, прямо на голых досках?! А может быть, прямо на полу, а?! А обои? Что это у вас тут обои какие-то ободранные, у вас тут что, дебош был? Это в детской-то комнате?!» В ответ я снова залепечу, обливаясь холодным потом, что, конечно же, нет, помилуйте, какие голые доски, тут был другой матрас, просто он уже устарел и износился, и что дебошей у меня тут нет и быть не может, просто у нас две кошки, а кошки – они такие независимые звери, им невозможно внушить страх перед омбудсманом, даже если это Павел Астахов, вот они, дармоедки, и дерут обои почем зря… И вот, не слушая моих жалких возражений, прикажет омбудсман Павел Астахов заковать меня в наручники и отдать моего ребенка… вот только кому? Найдет, должно быть, хороших российских усыновителей, я так думаю, не американцам же отдавать дитя от непутевой матери.

Что-то в нем есть инфернальное, в этом Павле Астахове. Я так и вижу, как он хватает мою дочь и грозно кричит, как в фильме «Цирк»: «У белой женщины - черный ребенок!»

Правда, ребенок мой не черный, да и я, если строго подходить, не идеально белая. Но кто знает, что про нас подумает суровый мужчина Павел Астахов, защитник детей? С его-то фантазией…

Екатерина Спиваковская